На рубеже июля и августа лик солнца в Юго-Западной Анатолии не омрачают тучи. Средняя температура в тени днем переваливает за сорок, посему жизнь в городах практически замирает с полудня до пяти часов. Все нормальные турки в это время пьют чай из маленьких стаканчиков в тенистых чайханах или же спят на низких широких кроватях в кондиционированных помещениях. Турецкие бомжи тоже отдыхают. Как правило, они мирно возлежат в тени пальм на набережной города Измира и почивают назло гулящей публике.

Мы тоже хотели последовать их примеру, однако выглядели чуть респектабельнее, к тому же являлись счастливыми обладателями ободранных велосипедов и сумок, что выдавало в нас опытных путешественников. Как известно, в дальний путь не отправляются, не загрузившись основательно провизией и не имея на руках хоть какое-то количество средств. Об этом явно догадывались многочисленные представители разнообразных свободных профессий, снующих по празднично-воскресному центру города. Цыганки настойчиво предлагали нам раскрыть тайны прошлого, настоящего и будущего, курдские дети - чистильщики обуви намеревались намазать толстым слоем черной ваксы мои кеды и сисадминовы сандалии, а чумазые турецкие попрошайки под видом продажи одноразовых носовых платков просто и нахально хотели денег.

Мы приехали в Измир рейсовым ночным автобусом из Мармариса на выходные. Нормальные люди крутили пальцами у виска: даже турки рвутся из провинции в Мармарис, этот роскошный «уголок Европы», город-курорт, круглосуточный город-праздник, как только появляется свободная минутка. Двое же главных «алкоголика и придурка» из персонала турфирмы «Ривьера» думают только о том, чтобы уехать прочь от того обилия псевдозападных дискотек, баров, ресторанов отелей и населяющих их туриков в настоящую глубинку. Напившись спирта, привезенного еще с далекой Родины, и оседлав старые велосипеды, купленные по случаю у старика велосипедного мастера по дешевке, мы сели в автобус и отправились в Измир. Объехав весь центр города в первую половину дня, купив на базаре пару дынь, персиков, сыра, лепешек и две бутылки вина к полудню мы были всерьез озабочены вопросом проведения сиесты. Пришлось сесть на паром и переправиться в Каршияку - самую респектабельную часть Измира, находящуюся по другую сторону залива.

На скамеечке с видом на море и редких прохожих мы пообедали и завалились спать. Спалось плохо. Солнце жарило на полную катушку. От ожогов спасал только широкий курдский платок, в который пришлось завернуть верхнюю часть тела. Усталость и вино в конце концов взяли свое: до шести часов мы проспали. Как сейчас помню, мне снился странный сон о том, что у нас украли всю наличность, и деньги на проезд пришлось выпрашивать у прохожих путем продажи недоеденных кусочков дыни. Хорошее начало.

Проснувшись, мы наскоро собрали вещи и отправились в порт, где сели на паром в центр. Предстояла самая мистическая часть путешествия: вечерний поиск дома, где в XVII веке родился основатель секты саббатистов Шебтай Цви. Эта секта самым непосредственным образом влияла на всю последующую историю Турции, и мне, как историку, было бы очень любопытно побывать в полузаброшенном еврейском квартале Измира, где, согласно неофициальным источникам, находился дом ее основателя.

В надвигающихся сумерках мы катили по узеньким улочкам квартала, каждый второй дом которого был нежилой. Все евреи, конечно, давно уже уехали в Израиль, посему одно-двухэтажные ветхие строения, как правило, пустовали. Населяли эти трущобы безработные, пролетарии с ближайшей электростанции, курды и прочие самые веселые элементы турецкого общества. Имени Шебтай (в различных транскрипциях Саббатай, Шебатай, Цеви) они не слышали никогда. Нашли мы и синагогу, огражденную железным забором. Вокруг все было исписано надписями, в вольном переводе «Бей жыдов, спасай Россию». Постучавшись в ворота с минуту мы лицезрели заспанного полицейского, который весьма дружелюбно оповестил нас, что оные «жыды» здесь появляются редко, в основном по субботам и с утра. Про искомого нами исторического персонажа тоже ничего он сказать не мог. Ласково попрощавшись, он посоветовал нам валить поскорее из этого района. Спаси его Аллах за добрый совет.

Не смотря на вечер, было еще довольно жарко. Устав кружить по узким и гористым улочкам еврейского квартала мы решили где-нибудь остановиться и испить пива. К нашему огорчению, обшарив наши дорожные рюкзаки, мы выяснили, что пиво кончилось. Впрочем, мы не были сильно огорчены, поскольку, если бы оно даже осталось, то все равно было бы горячим и непригодным к употреблению. Посему решено было обратиться в ближайший бар.

Среди обшарпанных столетиями измирских домиков мы неожиданно обнаружили покосившуюся двухэтажную халупу с явными следами косметического ремонта. Над дверью гордо реяла кривая табличка «BAR MUM», что значит бар «Свеча». Мы пристегнули железных коней к кривому фонарному столбу и вошли. Нас объял густой полумрак. Поднявшись на второй этаж мы увидели большое помещение, освещенное лишь узкими полосками света, пробивающимися сквозь неплотно закрытые ставнями оконные проемы. «Selam Aleykum!» - поприветствовал я единственного насельника заведения. «Çalışıyor musunuz? (у вас открыто?)» - поинтересовался я. Обстановочка напомнила повести Майринка и Фейхтвангера: старая Прага, раввины-каббалисты, големы. Официант засуетился, провомдил нас к столику, не смотря на мои протесты, включен был кондиционер и местный свет. Мы заказали по бокалу пива.

Да, странное заведение. Обычно в таких местах и в таких кварталах в воскресенье вечером полно народу. Мужики пьют ракию, смотрят футбол по телевизору, можно заговорить с любым посетителем, узнать последние новости. Здесь я, например, думал тоже задать вопрос о местонахождении искомого дома. Впрочем, опыт посещения разнообразных распивочных в Турции у нас уже был, и немалый. Всюду к нам отношение было самое дружелюбное, посему мы решили спокойно выпить пива, передохнуть и продолжить движение.

Тем временем официант начал что есть силы орать в окна заведения разнообразные турецкие имена. Несколько раз позвонил по телефону. «Сейчас появятся големы», - прокомментировал события сисадмин. И точно, персонал бара все прибывал различными путями. И о чем-то шептался по углам. Вскоре появился грузный, седой мужик, присевший неподалеку от нас. Он завязал непринужденный разговор, что опять таки не было ничем ненормальным. Испросив у него все, что меня интересовало мы оплатили два пива и собрались было покинуть странное место, но нас вежливо усадили обратно двумя небольшими бокалами пива, которое предоставлялось нам бесплатно, как гостям города и первым посетителям. И опять же я не заметил в этом ничего неожиданного! Сколько раз совершенно незнакомые люди в обмен на знание языка, улыбку и шутку кормили меня мясом, угощали чаем, сигаретами, бесплатно подвозили на машинах и, даже не забирали в полицию не смотря на крайне нетрезвый вид!

Тем временем количество персонала все прибывало, и только мы собрались уходить, как две девицы, которых мы приняли за официанток, поднесли нам еще по стакану пива и затеяли светскую беседу о том, как любят они проводить время с прекрасными иноземцами, и так далее, и тому подобное… Все, думаю, попали мы в публичный дом. Вставать, бежать надо было оттуда! Нет… Сказывается университетское образование. Интеллигентские штучки. Не можем прямо так взять и послать на хуй женщину. А надо было!

Короче, пробивались сквозь блядей мы минут пять. Наконец, распрощались и отправились к выходу. Однако, сразу пройти нам не дали. Оказывается в баре МУМ платно не только пиво, но и разговор с девицами, равно, как и пиво, который они незаметно для нас умудрились выпить. На ярко белой салфетке синей авторучкой была запечатлена сумма в 20 000000 турецких лир.

Вокруг стояло семеро в меру упитанных турок. Их взгляды не сулили нам ничего хорошего, напротив, после нашего справедливого отказа нам объяснили, что помещение мы не покинем до уплаты положенной суммы.

Да, говорила мне мама, что нечего шляться где попало и связываться неизвестно с кем! Почему меня, «мальчика из приличной семьи», с самого детства тянуло к злачным местам, панкроку и спиртным напиткам? Ладно, надо как-то выбираться из этого гостеприимного заведения. Об оплате услуг, разумеется, речь не шла. Нельзя было сказать, что мы специально задумывались о стиле поведения, или же была какая-то домашняя заготовка. Просто нужно было действовать, так как бездействие автоматически приводило к краху.

- Е-мое, вы хотите сказать, что мы должны заплатить 20 миллионов лир? За что? По законам все услуги должны быть включены в прейскурант. Где прейскурант и описание в нем оказанных вашим заведением услуг? Да, с точки зрения закона у вас все в порядке, полиция не придерется, вот он, висит в рамочке, Так, ищем «Разговор с девицами - сотрудниками заведения». Так они не сотрудники? Хо-хо, а какое вы имеете право доверять посторонним доставку пива к столикам клиентов? А, может быть, они мне подсыплют в бокал что-нить? Впрочем, «разговора с сотрудницами» в меню тоже нет, значит, взимание денег по этому пункту незаконно, согласны?

Остапа понесло. Время от времени я оглядывался на напарника, однако его лицо выражало железное спокойствие, как, впрочем, и всегда. Его невозмутимость, отчасти обусловленная незнанием турецкого языка, переливалась в мою веру в собственные силы, правоту и победу. Хотя, если подумать, какая там победа? Их - семь рыл. Четверо могут нас держать, а остальные провести обыск, изъять сисадминов кошель, в котором лежало баксов 50 в общей сложности. Что мы, пойдем в полицию? У нас даже паспорта с собой нет - в кабинете начальника в сейфе, так как виза просрочена давно. А без оного нас и слушать никто не будет. Разве что заберут. До выяснения обстоятельств с последующей высылкой из страны.

Турки засуетились. Вероятно, такой разговорчивый клиент им попался впервые. Но пока еще они улыбались.

- Послушай, не спорь с нами, мы же сказали, пока не заплатишь - не уйдешь. Двадцать миллионов - это немного. Спрашиваешь, за что? У нас мужчинам - та цена что на табличке. Женщинам - в два раза выше. Ты - человек не местный, законов не знаешь, в Турции не живешь. Отдай деньги, хуже будет! Ты пойми, парень, мы не шутим, ты действительно отсюда не уйдешь, пока не заплатишь! Все честно, без обмана, бляди напили на 20 миллионов, даже бакшиша не надо, только заплати и гуляй, смотри Измир.

Как же без обмана? Нет, за правду я пасть порву:

- Друзья, про Ататюрка слыхали? Неужели? А что же вы не знаете, что с 1924 года женщин и мужчина уравнены в правах? Конституцию не читали? Что же, плохие из вас граждане Республики Турция. Покажите мне наглядно закон о том, что напитки для особей женского пола должны стоить дороже, я и уплачу, давайте законно действовать, я законы уважаю! Только зря стараетесь, денег-то у меня все равно нет.

Господи, что же я несу, да еще и с циничной улыбочкой! Сам себя бы уже зарезал на их месте. Представляю себе турка в Питерской распивочной какой-нибудь в такой же ситуации! Сисадмин спокоен, как танк. Я ему так, перевожу иногда, чтобы был в курсе событий. Решено держаться. Знал бы он, что своим угрюмо-безразличным видом он поддерживает меня лучше любых слов. Деньги, кстати, у него. Держись, Женька!

- Девочки с вами сидели - сидели. Пили не пиво, а виски. Виски стоит четыре миллиона, выпили по двойному виски ваши собеседницы. Хорошо, двадцать - это мы погорячились. Шестнадцать миллионов - вот ваш счет. Извольте уплатить! Или вас мы отсюда не выпустим. Как денег нет, а ну покажи карманы, сейчас мы проверим, есть ли у вас деньги?

Да, попали. Что же, сыграем под дурачка. Пусть попробуют звать полицию! Не думаю, что у них настолько все в порядке, что они решатся на такое. А мы пока подождем. Время еще есть. Время на нас играет, а там, глядишь, и посетители какие придут, выручат. Или, действительно, полис на проверку злачных мест придет, в участок посадит, а это уже не впервой. Будем звонить оттуда в фирму, может быть, кто и выручит:

- Ну, уж нет, обыскивать нас может только полицейский при исполнении. Давайте звать полицию, они законы знают лучше всех нас, вместе взятых, разберутся, кто прав, а кто виноват. Что, нет поблизости полиции? Вы что ее, боитесь, что ли? Зовите, а мы посидим, подождем. Разрешите, пожалуйста, нам здесь присесть?

Мы сели напротив двери, на традиционно самое почетное место за столик. За спиной была стена, так что окружить не могли. Видно было, что они не ожидали от меня такого поведения. Можно было думать все, что угодно, что мы начнем бояться и орать, или пытаться бежать, или даже драться и завалить половину этого бара. К последнему варианту особо готовились: украдкой один из присутствовавших положил за стойку внушительных размеров нож. Противник шептался по углам и в нападение не переходил.

«Ну что, полицию будем вызывать, или нет», - сказал я, - «или мы дальше поедем, а то мы еще район Konak не посмотрели?» Диспозиция была замечательная: обзор хороший. Противник с тыла зайти не может, видно, кто входит, кто выходит, а за тяжелый дубовый стол можно так уцепиться, что не оторвешь. Только домой очень хочется, туда, на Родину. К ромашкам, елкам, белым грибам и озеру Разлив, к шалашу, где скрывался от преследования мировой буржуазии Владимир Ильич Ленин. Хочется напиться водки, закусить ее соленым огурцом, а потом, разбежавшись, прыгнуть в зеленоватую холодную воду, пробив расплывающееся отверстие в ряске!

Мечты были неожиданно прерваны появлением нового мужичка, который представился полицейским и начал требовать документы и деньги. Я вежливо так попросил его предъявить его удостоверение полицейского, и мне торжественно была вручена потертая карточка, в которой было написано, что предъявитель в свое время проходил срочную службу рядовым в полку жандармерии в городе Сивас. Такое пренебрежение к моей персоне повергло меня в уныние:

- за кого вы меня принимаете, уважаемые друзья? Жандармерия - род войск, обеспечивающая общественный порядок на туристических объектах, сельской местности и при угрозе терроризма. Кроме того, по закону, представитель власти при исполнении должен быть обязательно в форме и с табельным оружием. Мы, кто не знает, находимся в черте города Измир, поэтому, за нашу безопасность отвечает городская полиция. Давайте позвоним туда, вызовем наряд, они приедут, во всем разберутся, мы заплатим денег и спокойно уедем. Вот у нас, в России, телефон милиции 02, а у вас в Измире? Не знаете?

Турки засуетились, зашептались, зло-удивленно поглядывая на двух странных русских, одетых по крестьянской моде конца 50-х: кеды, рубашки без воротника с длинными рукавами. Один начал делать вид, что куда-то названивает, периодически оглядываясь на нас. Остальные начали с разных сторон обступать нас и требовать денег уже куда менее вежливо, чем раньше. Нет, ну никакой у них фантазии нет, все те же причины: девицы, пиво-виски, 16-20 миллионов. Гляжу на сисадмина - вот нервы у парня! Как танк перед стадом коров. Закурил, смотрит на них с интересом, как в зоопарке! Тем временем меня зовут к телефону: «Иди, с тобой будет говорить полиция!» Я, конечно, понимаю, что это очередной их коллега желает провести со мной беседу о миллионах лир, только уже с использованием современных средств связи.

- Але! (Турки говорят «Але» настолько по-русски, что можно подумать, что ты в Москве). Это ты не хочешь платить деньги в баре «Мум»? А ну, немедленно заплати! А то мы сейчас как приедем и заберем тебя в тюрьму!

Я, конечно, как пай-мальчик обстоятельно разъяснил «полицейскому» в чем причина конфликта с персоналом, попросил приехать, но он только орал на меня и я трубку повесил, твердым шагом прошел сквозь весь бар на место и, подвинув официанта, сел на место. Почему они не пытались меня задержать, остается загадкой.

Теперь они все, кроме хозяина, нас обступили. На стол многие сели и продолжают ту же пластинку, но уже злее:

- Отдавай, сука, деньги! Девки с тобой сидели? Виски пили? …

И все в таком духе. А я на невозмутимого сисадмина гляну, а он все равно не понимает ни чего, для него эти турки - что монстры в компьютерной игрушке, да отвечаю, но с большей фантазией:

- где ваше восточное гостеприимство? Вот я в Айдыне, Мугле, Фетии, Денизли, Стамбуле был, нигде так меня не встречали, никто денег отбирать не хотел. Наоборот, все угощали пивом, чаем и едой, а никто бабищ аморальных за которых платить еще надо не подсовывал, лихоимством денег добыть не хотел. Вот из вас в России был кто-нибудь? Поступали с вами так? Просто, портите мне впечатление о турецкой нации… Мы же все равно денег не дадим. Так как денег только на билет до Мармариса, не уехать из Измира мы не можем, так как завтра на работу. Все что есть - мы показали, вот они, восемь последних миллионов мои, но я их вам не дам!

А вот тут ошибочка вышла. «Есть у него деньги, я видел!» - закричал маленький официант. Он, зараза, увидел ту пачку миллионов и, главное, долларов, что достал сисадмин во время расплаты за пиво. Как они заорали все! Но пока не трогают. Пытаются руку на плечо положить, а ее с плеча. И орут так, как только турки в гневе могут: наклонятся к тебе на расстояние нос к носу, смотрят в глаза и ругаются, брызгая слюной. А мне пока плевать, лицо и умыть можно потом, заразы в слюне нет никакой, наверное. Главное взгляд держать, не отводить. На сисадмина посмотрю - спокойнехонек, деньги в кармане, не достанут, сначала самого из-за стола достать надо, к нему даже не обращается никто, как к немому.

Вот дела! Уже сидим мы тут часа два, а может быть и больше. И нас еще даже не бьют! А ведь не только могут, но и должны, давно пора. А могут и вовсе достать нож и отрезать руку или ногу. Или член. Кому я здесь нужен, если через три пустых один дом жилой? А их семеро, еще две эти бляди, вон, из-за портьеры выглядывают, глазки строят, суки. Так, в углу еще хозяин сидит курит. Как в фильме «Чапаев», где командир во время наступления? - На горке сидит, сражением руководит. Неужели это его бизнес такой? Тогда, спрашивается, какой турик пойдет в еврейский квартал, да еще и вечером, кроме меня - идиота?

Тем временем, обстановка накалялась. От тактики призывов к восстановлению попранного закона и увещеваний, настойчивых требований и криков, братия перешла в решительное наступление на непокорных гяуров. Женщинам, детям, слабонервным и поборникам нравственности читать не рекомендуется. Я долго думал, как бы описать этот сюжет, да потом плюнул, и решил,

Пусть будет правда:

- блядские дети, вы нас заебали вконец! Суки, или вы сейчас платите и мы вас спускаем с лестнице к ебаной матери. Если вы не платите - сейчас мы вытащим вас на середину бара и будем вас по очереди ебать в жопу! Ты хорошо меня понял? Тебе знакомо это турецкое выражение - Ебать в Жопу!? Если не знакомо, то ты его сейчас узнаешь на практике, ебаный мудак! Выходи, снимай штаны, сейчас мы будем ебать тебя в жопу! Можешь кричать, сопротивляться, тебя ничего не спасет!

Десяток волосатых рук потянулись ко мне и попытались извлечь тушку из-за стола. Морды не выражали ничего хорошего и были преисполнены решимости.

В качестве лирического отступления следует заметить, что педерастия не пользуется популярностью в турецком обществе в том причесанном и модном виде, как на Западе или в ночных клубах Москвы и Санкт-Петербурга, где богатые и старые пидоры снимают молодых пидоров, а на сцене происходит шоу «Человек-презерватив». Там все это активно практикуется в тюрьмах, полиции, криминальном мире именно с точки зрения … вот, как раз с той, с которой смотрели на нас работники бара «Мум» в еврейском квартале города Измира. В турецком языке нет хуже ругательства, чем götveren - грубо говоря, дающий свою жопу, равно, как и нет опущеннее того, кто ее когда-либо дал. С такими даже полиция связываться не будет. И наши турецкие друзья знали это, применяя столь сильные угрозы в качестве последнего средства.

Признаюсь, я был на пороге паники. Поймали, бля, приключений на свою жопу! Кратенько перевел обращение широкой общественности сисадмину, наткнулся на то же железное спокойствие. Значит, будем держаться друг за друга, за стол, за лавку, что все равно бесполезно против уже не на шутку разбушевавшихся турок. Нужно было во что бы то не стало продолжать диалог, перевести битву на чуть более знакомое поле. И я сказал, спокойно и цинично улыбаясь:

- Ребята! Насколько я знаю, Измир славится красивыми девушками на всю Турцию! Неужели вы пидоры? Неужели девушки настолько вас не любят и не дают, что вы готовы ебать в жопу первого встречного? Какие несчастные люди! Сисадмин, куда мы попали! Я думал, что Турция - страна мусульман, а здесь живут пидоры! Или вы все же мусульмане? Ты мусульманин? Ответь мне! -

обратился я к самому разгоряченному любителю мужского тела. Я знал, что это должно сразить их наповал, по крайней мере, на некоторое время. С другой стороны, нас за такие слова могут быстро зарезать и будут уже правы. Нужно было ковать железо, пока горячо.

У «ребят» вытянулись лица, они аж отпрянули от стола, за которым мы сидели, вероятно, ожидая, что Аллах должен нас испепелить. Я же еще раз повторил вопрос и, глядя прямо в глаза, пошел на него:

- Ты мусульманин?

- Да

- Ты Коран читал? Может быть, покажешь мне, в какой суре Корана написано про то, что нужно ебать в жопу за какую-нибудь провинность! А читал ли ты Сунну Пророка, друг мой? Там тоже, наверное, написано, что путешественникам (ар. мусаафир - сакральнейшее слово, сражающее наповал. Путешественникам нельзя чинить никакого вреда и давать бесплатно воду, а если нет денег, то и кормить в счет закята) нужно подсаживать блядей, чтобы выудить обманным путем последние деньги? Где хозяин? Я хочу говорить с хозяином!

В этот момент я увидел, что некоторые турки уже стали выходить из шока. А мы уже были на полпути к выходу. Один загородил проход, другой вцепился мне в руку. Третий потянулся к стойке за ножом. На самом деле, мы шли по лезвию бритвы. Хозяин, здоровый, грузный мужик лет пятидесяти подошел и уставился на меня. Он был выше примерно на голову. «Как вас зовут?» - спросил я (на протяжении всего э-э-э симпозиума я старался говорить подчеркнуто вежливо, пожалуй, за исключением лекции о нравственности настоящего мусульманина).

Русские долго запрягают, но быстро ездят. Эту истину познали уже задолго до моего рождения, но она не перестает удивлять и иностранцев, и самих автохтонов Евразии. Наукообразно это называется «жизнь по принципу короткого лета». Всю зиму, которая длится месяцев семь-восемь русский Иван лежит на печи и придумывает фольклор, лениво подыгрывая своим вялотекущим мыслям на балалайке. Под подушкой у него спрятана бутылка самогона, такая же большая, как печная труба. Когда жена, обув валенки, выходит в сортир, Иван запрокидывает голову и делает несколько гигантских глотков самогона, способствуя, таким образом, сакрализации бытия, и вновь принимается за сочинение фольклора. Но приходит весна, и с наступлением весны Иван преображается! Все короткое и холодное лето он работает, почти не спит, делает запасы и, даже успевает приготовить сани на зиму! А с приходом зимы вновь становится апатичным и вялым, как медведь в берлоге. Зато в нужный момент он умеет так сконцентрировать свои силы, что весь накопленный за зиму жир, нерастраченная умственная активность будут брошены на борьбу с неприятелем, будь то урожай, с которым надо непременно бороться, или внешний враг.

Я помню, что тогда я почувствовал себя Ильей Муромцем, вставшим с печи, хотя скорее напоминал преступника, которому дали возможность встать со скамьи подсудимых и сказать последнее слово. За мной стояла ответственность не только за свою жизнь, но и за Женьку, у которого все деньги, и у которого в Питере жена, за Родину, которую предам, если сдамся. В конце концов, заплатив, я нарушу вечный закон высшей справедливости «жить по правде».

Имя хозяина вылетело у меня из головы моментально. Я ни о чем не думал, я не должен был думать. Я, как Сократ, должен был держать последнюю речь перед тем, как выпить бокал цикуты.

«Хозяин! Ты знаешь, что ты не прав. И я тебе не буду объяснять все тайные ходы твоих комбинаций. Ты требуешь от меня денег. Деньги у меня есть. Вот, посмотри, у меня в кошельке восемь миллионов турецких лир. Это ровно на билет до Мармариса. Завтра у меня с утра работа. На велосипеде я доберусь не раньше, чем через двое суток. Значит, с работы меня выгонят. Тебе это ничего не скажет. А для меня это означает, что я должен буду еще где-то находить денег на дорогу домой. Мой отец, мать и сестра будут лишены моих денежных поступлений из-за тебя и им нечем будет платить даже за квартиру. Ты не мусульманин и не веришь в Аллаха, так как мусульманин не устраивал бы таких злых шуток с целью заполучить жалкие копейки. Но я знаю, ты веришь в судьбу. И Судьба не простит тебе этого! Мои деньги просочатся сквозь пальцы, и ты даже не заметишь, куда они делись. А не пройдет и года, как пьяный клиент случайно обронит горящую сигарету на дощатый пол и сметет ее носком ботинка вот в эту щель. Начнется пожар, ты разоришься и будешь клясть богохульно Аллаха, вопрошая: «За что?» Но небо над твоей головой будет затянуто тучами и не ответит даже каплей дождя на пепелище!»

Я метил в главные болевые точки турок - семья, мать, плата за квартиру, ислам, судьба. Конечно, он уже давно забыл, когда последний раз появлялся на пороге мечети, но попробуй его назвать немусульманином! Зловещее арабское Мактуб - все предначертано судьбой, сидит как крепко забитый клин в голове каждого турка. Он остановил меня. А взгляд отвел еще на середине моего монолога. Персонал притихший стоял по углам и удивленно пялился на нас, словно мы пришли с того света. А я так и стоял с протянутыми деньгами, помню, одна купюра пять и три по миллиону.

Он взял мою руку в свою и отодвинул от себя, стараясь не прикасаться к деньгам, после чего тихо произнес: «Спрячь их. Можете идти». Потом пожал нам руки и указал на выход. Человек, загораживающий лестницу, исчез. Мы, не попрощавшись, скатились вниз и ринулись к столбу, где сиротливо ожидали нас наши железные кони. Через пятнадцать секунд две тени уже неслись по лишенному фонарей еврейскому кварталу в сторону центра. Мой черный будильник, купленный в Денизли за пять миллионов, показывал десять вечера.

Через тридцать минут мы уже находились на другом конце города недалеко от автовокзала около бара «Клуб рабочих, работавших в Германии». Месяц назад, во время нашего первого визита в Измир, мы уже сюда заходили. Нормальный бар такой, многолюдно, ассортимент как везде, по телеку - вездесущий футбол. Заполнилось, что в центре бара располагался небольшой бассейн, в котором плавала речная форель размером с толстую плотву. После таких приключений неплохо было бы подкрепиться и выпить дважды по двести перед дальней дорогой и для снятия стресса.

Мы вошли и тихо сели в уголке. Официант подбежал и … узнал нас! «Дорогие гости! Не устали ли с дороги? Чего сюда сели? Давайте поближе к свету, чего принести? Как поживает Мармарис и Россия? Много ли нынче турика?» - спрашивал он, спроваживая нас на самые почетные места. Посетителям же он пояснял: «Это наши гости из России, они уже второй раз в Измире, очень полюбили этот город». От такого потока гостеприимства я потерял дар речи. Однако, кто-то уже совал в руку стакан с ракией, кто-то протягивал сигареты. Все спрашивали про Мармарис, про Россию, Петербург, водку, Измир. Голова шла кругом. Через час мы уже были знакомы со всеми турецкими рабочими из близлежащего квартала, узнали, что они болеют за «Бешикташ» и «Измирспор», в нас уже булькало искомые «дважды по двести», дыня, аблоки, сыр и еще какие-то холодные закуски. Албанец из Косово (Прости, Господи, я с ним пил) договаривался по телефону с приятелем, который работал на автовокзале о билетах со скидкой для нас, а для наших велосипедов выбивал бесплатное багажное место. Я не знаю, по каким тарифам нас обсчитали, но заплатили мы сущие копейки. Прощание длилось около четверти часа, после чего мы с третьей попытки оседлали «железо» и отправились в путь.

Полная луна заливала лиловым светом полупустынное шоссе. Мне казалось, что со мной больше ничего случиться в принципе не может. Иногда навстречу с огромной скоростью летели автобусы и грузовики, а я знал, что при лобовом столкновении они закружатся в бешеной пляске и врежутся в угол дома, а я, как ни в чем не бывало, поеду дальше. Вдруг в свете фонаря появилась причудливая тень: нам переходила дорогу черная кошка. Что-то остановило ее, хотя она могла бы успеть перебежать трижды. Кошка стояла посреди дороги, подняв переднюю лапу, и в упор смотрела на приближающиеся из темноты фигуры. Потом оглянулась и, поджавши хвост, побежала обратно. Я ударил по тормозам. Вслед за мной остановился и системный администратор. Мы посмотрели вслед кошке, оглянулись на раскинувшийся сзади ночной Измир и одновременно проорали в темноту: «Мы сделали его!»

<Sotnik>

08 сентября 2002 г.

Посмотреть обсуждение этого рассказа

К странице "Впечатления о Турции"
Форум по обмену опытом поездок в Турцию