Этнографический опыт первый

Вообще-то я никогда не был в обиде на карательные органы. Не то, чтобы меня никогда не забирали. Напротив, бывало всякое, и здесь, и в Турции. И часы снимали, и деньги отбирали, и заставляли платить штраф. Но всегда забирали за дело. Никогда со мной не происходили животрепещущие истории типа: «Иду трезвый, опаньки - менты!». Как правило, забирали тогда, когда я представлял явную опасность, причем не столько для окружающих, столько для себя самого: наверняка попал бы под машину или поезд. Однако наиболее интересные и занимательные случаи общения с властями происходили именно в Турции. Сейчас, конечно, вспоминать хорошо, а тогда…

Всем известно, что в Турции большинство гидов-переводчиков работают без виз. В Мармарисе к этому уже все привыкли: не будет русских гидов - не будет турика, а не будет турика - не будет и работы. Поэтому менты там не докучают нарушителям визового режима. И с пьяными велосипедистами разве что разъяснительные беседы проводят. А на выездах бывает всякое…

2000 год

…Ехали, помню, тогда на четырех автобусах. И ехали в Памуккале. Месяц был август. Солнце жарило так, что кондиционеры не справлялись с повышенной температурой в салоне, и турик на это жаловался. Туристическая полиция не проверяла в те годы даже наличие кокардника (то бишь, лицензированного гида) в автобусе, хотя прецеденты уже случались. На Памуккале, после показа турику театра, гиды, как правило, или купаются в бассейне Клеопатры, или пьют чай, читают газеты за столиками вокруг оного - стерегут туриковские шмотки. Но я тогда работал первый год, до всего мне было дело, даже за туриком следом ходил любоваться Памуккалейскими красотами. И семейка у меня была в группе. Нефтяники, буржуйский отель Лагуна, мужик с бабой, да дочка. Сказочной красоты дочка была, надо заметить. Я тогда еще был молодой, не знал о коварстве женщин, и поэтому, глядел на дочку эту во все глаза через черные круглые очки. А есть там, на Памуккале, тонкость одна: только босиком там ходить можно. Однако же дойти без обуви туда от бассейна, рядом с которым турик шмотки оставляет, довольно затруднительно в связи с раскаленным асфальтом. Я и говорил всегда: «Турики мои дорогие! Идите на Памуккале в тапочках, а то обожжете свои драгоценные пятки. А обувь можно перед входом на террасы оставить - никто не умыкнет, случаев еще не было!» И действительно, случаев не было, всегда все довольные возвращались.

Время уж к концу подходило. Надо, думаю, турика в автобус загонять. И пошел я на Памуккале. Гляжу - несется на меня семейка та с глазами, полными горя, и кричит мамаша: «Усе пропало, нажитое честным трудом. Тысяча долларов американских, тысяча марок немецких и еще всякие там разные ценности включая калькулятор импортный и носовой платок отечественный!» «Отвечайте», - говорю, - «как на духу, где случилася с вами оная потеря!» И что же вы думаете? Не только тапочки оставили турики мои у входа на чудо света, но и сумочку женскую, добром всяким набитую.

Идем мы искать сумочку эту к Памуккале обратно, а там только тапочки туриковские валяются. Паникует семейка моя, однако подходит дяденька турецкий, таксист, и говорит: «Что ищете, господа хорошие? Сумочку? Нашел я ее, и, чтоб добро не пропадало, в полицию снес!» А полиция - вот она, шагов тридцать до нее. Перевел я это, так хватают меня в ответ турики под белы рученьки, да в полицию волокут. Молодой я был тогда, неопытный, бежать бы мне от них, да поддался я их благородному порыву и вот, в полиции я уже.

Ларечек небольшой стоит, турецкие старшие и младшие чины там сидят и чай пьют. Говорю я им о сумочке. «Есть», - отвечают, - «искомый вами предмет, только вам мы его не отдадим, поскольку докУментов у вас нету. А вы кто такой, мил человек? Никак гид-переводчик? А у вас докУменты есть?» Тут-то понял я, что не сегодня, так завтра попаду на горячо любимую мною Родину.

«Вы, господа хорошие, пока обождите», - любезно говорит старший чин, - «а вами», - это мне уже, - «займемся мы немедленно!» И опять меня под белы рученьки берут, только полицейские и к себе поближе сажают, а турику велят составить список вещей в сумочке.

Пока турики список составляли, да сумочку забирали, учинили мне менты допрос с пристрастием. Тем более, видели меня уже неоднократно, намозолил, глаза, так сказать. Все выведали, кто я, где работаю, на сколько виза у меня просрочена и записали все в специальную бумагу, под которой велели расписаться. Загнали гиды туриков моих оставшихся в автобус, да домой поехали, а я остался в Памуккале. Ну, начальству, позвонил, конечно, обозвало оно меня по-всякому, да решило думать выручать меня. А я сижу, жду козелок, чтобы отправли меня в районный центр - город Денизли, да с турецкими полицейскими веду высокоинтеллектуальную беседу, вернее они со мной:

• Ну что, нарушитель общественного порядка, доигрался? Скоро поедешь в свою Россию, будешь депортирован, как русская проститутка!

• Хорошо, Родину увижу. Опять же, забесплатно повезут - денег за билет не надо будет платить! А я уеду - туриков не будет, с работы вас выгонят!

• Поедешь в Россию - иди служить на подводные лодки! Вот как раз у вас там Курск потонул!

• Разрешите представиться! Лейтенант отдела пропаганды ГРУ, военный переводчик! (ну, что запаса, после военной кафедры, я умолчал J). А на лодках у меня папаша служил 11 лет на Камчатке. Знаете, где такая? Нет? Ну дык я вам скажу, что снегу там зимой по полтора метра наметает. Это вам не в полиции туриков стеречь!

• А что же вы, сволочи, делаете с бедным чеченским народом?

• То же самое, что вы с курдским!

Вот, в таком духе мы и беседовали минут двадцать, пока славным служителям закона не привезли обед. Он был, конечно, слабоват: гезлеме, лахмаджун и кока-кола. Сели они вокруг стола и начали с удовольствием это употреблять. А у меня слюнки текут, я только завтракал часов семь назад. Я и говорю:

• Товарищи! А где же турецкое гостеприимство? А меня покормить?

• А ты сиди! Ты - заключенный!

• Заключенные тоже есть хотят! Ты вот, Коран читал? Там написано, всех голодных кормить надо. А заключенных надо посещать в темницах. Зато на том свете вам все запишут. Зякят, опять же...

Смотрю, нахмурились, переговариваются. Потом тарелку, стакан, достали. «Садись!» - говорят, - «Раздели с нами трапезу во имя Аллаха!» Совместная трапеза сближает. Начали жаловаться на тяжелую судьбу турецкого полицейского, на жен, зарплату, скуку, отсутствие нарушителей и премиальных. Потом уж пообедали, сидим и как старые знакомые беседуем. Рассказал я им про Россию, про Питер, про Москву, про тяжелую, опять же, судьбу гида-переводчика. Перезнакомились, обменялись телефонами. Вот, турик русский заглянул, спрашивает, как куда пройти - объяснил. Потом спрашиваю: «А пистолеты у вас какой системы?» «А русский, ТТ», - отвечает. «Дай посмотреть на произведение искусства русских оружейников!» - говорю. «А бери!» - и дает мне наш, родной, тульский пистолет! Обойму же с патронами все же вытащил. Но вдохновила меня эта деталь до глубины души.

Тут вскоре и помощь подоспела. Илькяр приехал, хозяин текстильного магазина Варол, куда мы турика завозим, с целью получения комиссионных 7% с продаж на рыло (да, раньше большие были!) И едем мы на его машине с полицейскими в Денизли.

Привезли меня в центр города, в Emniyet Müdürlüğü (Министерство безопасности, там и полиция и все такое) и отдали на растерзание строгому мужику - специалисту по иностранным преступникам. Опять дело на меня завел, обругал по всякому, звонил нашим в Мармарис, потом в Фетхие, да в камеру отвел. «Жди!», - говорит, - «за тобой приедут».

А мне весело! Этнографический опыт получаю, книжки потом писать буду! Опять же, надоела Турция эта пуще горькой редьки. И не столько Турция, сколько начальство и жесткая эксплуатация. В камере прохладно, темно, однако же, лежит турецкий преступник на койке и на меня смотрит. Поздоровался, я ему тоже в ответ: «Алейкум ассалам». Познакомились. Сидит за пьянство. Напился, говорит, устроил дебош, побил жену. Она его, оказывается домой пускать ночью не хотела, стерва. Вот, лежит, протрезвляется. Хотят штраф ему прописать. Ну, а я про себя рассказал тоже. Посочувствовал мне турецкий преступник. Так и проболтали до вечера, а там его и выпустили, а мне ужин принесли. Съел я ужин, да спать завалился. Думаю, что же не едут начальники меня выручать? Их тоже понять можно - август месяц, с туриком запары, с отелями, все такое, сами мечутся, как белки в колесах. А я и здесь посижу. Пока мне нравится. И заснул я.

Просыпаюсь - завтрак принесли, потом посидел книжку почитал. Что, думаю, на допрос не ведут, пытки там всякие не применяют? Интересно было бы в таком этнографическом опыте поучаствовать! Ближе к вечеру и начальство приехало, только не из Мармариса, из Фетии, Шехмуз-бей, тот, который Серегу, админа нашего, выгнал за разгильдяйство и пьянство, в Мармарис к нам перевели его. Все дела уладил, кому надо позвонил, злой, на меня аж не смотрит. Вышли мы, а не один он, с Ленкой, что тогда в Фетии работала. Впрочем, она и сейчас там работает, начальником стала, не то, что мы, пьяницы и разгильдяи. Матерится Ленка, матерится Шехмуз-бей - турики ждут их в Фетии, звонят беспрестанно. И поехал я в Фетию вместо Мармариса.

А дорога красивая! Горы, деревни, распирает меня от счастья, что новые места смотрю. Да и народ ругаться перестал. А Шехмуз-бей, тем временем, засыпать стал за рулем. Остановился, вышел, чаю попил, да нам купил воды там, чипсов каких-то. И говорит: «Совсем засыпаю я, две ночи не спал. Пойте песни!» Как запели мы с Ленкой песни русские да народные! Все перепели. Повеселел Шехмуз-бей, тут и Фетия началась.

Привезли меня на автовокзал, купили до Мармариса билет, помахали на прощание. Сел я в автобус и спать начал. Однако, спать мне не дали. Будят, документы требуют. Проверка на дорогах. Документов нет. Хорошо, телефон работал. Звоню начальству - занято. Вывели, посадили опять в пикет. Деревня какая-то глухая, ни огонька! Опять допрос, но молчу, делаю вид, что по-турецки не понимаю. Вскоре дозвонился я, говорю: «Не поверишь, Сердар-бей, но опять я в полиции!», - и рассказал, как дело было. Долго смеялся начальник, но после велел трубку полицейским передать. Ну, что там Сердар говорил полицейским - об этом история умалчивает. Но напоили они меня чаем, да в следующий автобус посадили.

Ночью уже домой приехал. Купил пива, благо Тансаш тогда круглосуточно работал, да домой пошел Сереге все рассказывать. Да недолго сидели - завтра на работу!

А, надо заметить, что родная турфирма выдала нам документ: на белом листе А4 с логотипом компании напечатано на принтере: предъявитель сего работает в турфирме и виза у него есть. И печать. Все, ни фотографии, ничего. Просто липа. Его я и предъявил. Причем на двоих, так как на шум из кустов на четвереньках выполз Сисадмин, худой и лохматый, похожий на рыцаря печального образа. Короче, менты, узнав, что это - единственный документ у нас на двоих, а если с велосипедами - то на четверых, долго смеялись, но искренне посоветовали валить отсюда, куда-нибудь, только не показываться больше на участке.

Мы сели на велосипеды и поехали дальше. Долго ли, коротко мы ехали - не помню. Но автобус ловить было все-таки надо, так как в 9.00, то есть уже через семь с половиной часов Админ уже должен был быть на рабочем месте. Отъехав от прежнего места на некоторое расстояние, мы вновь принялись голосовать. И все повторилось снова: Админ не выдержал и упал спать, я сначала сел, потом лег, потом заснул. Разбудили нас те же самые менты. Они высказали все, что о нас думают, но почему-то опять не забрали. Посмеявшись, он проследили, чтобы мы сели на велосипеды и поехали, даже проводили немного.

Через пару минут Админ упал. Что же делать? Надо во что бы то ни стало уезжать из Денизли в Мармарис! В расписании автобусы были, другой дороги нет. Опять придется голосовать…

На третий раз менты заявились уже на трех машинах. Те, двое, привезли своих сослуживцев. Как в зоопарк. Опять допрос, предъявление одного документа на двоих, идиотский смех и пожелание ехать отсюда. Болтали минут 20. Кажется, меня даже чем-то угостили, смысле поесть. Неизгладимое впечатление произвел на зрителей Сисадмин, который передвигаться мог или на четвереньках, или на велосипеде.

Все же уехали мы дальше, положили велосипеды в кусты, и начали голосовать. Только спать уже я завалился. Админ еще постоял, ментов подождал, они приехали, спать его в кусты уложили, да сказали, что опять не заберут.

Вот и хочешь, чтоб забрали, а вот оно как выходит!

Этнографический опыт третий

2002 год

Вообще-то, участники сего мероприятия пожелали, чтобы я назвал это произведение Rehber, Izmir, Aydın, ve Amına koyım. Но назвать так я его не смог, как из этических соображений, так и потому, что первая попытка, как и вторая, оказались неудачными. События должны отлежаться, прежде, чем быть опубликованными.

2002 год для меня был самым сложным в жизни. Только-только начинаю оживать. Но, раз пишу, значит смогу оклематься. Сезон был ужасен. Да и сам год под стать. Поработал в четырех фирмах. Но, наконец, решил бросить туризм. Ну его к черту! Но вспоминать будет приятно…

… Турецкий поезд грязно-красного цвета медленно тащился по равнине. Справа и слева расстилались хлопковые поля. Наступал ранний вечер. Три гида-переводчика турфирмы «Ривьера» - Влад (старший научный сотрудник, кандидат исторических наук, голубоглазый блондин с большим пивным брюхом), Николай (младший научный сотрудник, студент вотстфака СПбГУ, долговязый и худой) и ваш покорный слуга следовали на поезде по направлению к городу Айдын в багажном отделении поезда Измир - Денизли. Их ратные железные кони велосипеды отдыхали рядом, пристегнутые стальными замками к железным нарам. Помимо гидов-переводчиков в вагоне следовали разнообразные граждане Республики Турция по своим делам.

Гиды-переводчики следовали в багажном поезде Измир - Айдын не случайно. Они были изгнаны из пассажирского вагона как раз из проявления заботы к железным коням, которым, как показал кондуктор, было скучно одним, и они могли нежданно приобрести новых хозяев. Но гиды-переводчики отнюдь не обламывались: здесь можно было курить и пить пиво. К тому же двери по обоим сторонам вагона были открыты, поступал свежий воздух, открывались красоты.

Поезд прибыл на забытую Аллахом станцию Торбалы. «Стоим одну минуту!» - сказал кондуктор. Зря он сказал. Прямо напротив двери, в 50-м от вагона был установлен примитивный плакат, гласящий: «Туборг, паллитра, 650». Я долго мучался, потом сорвался с места и побежал. Быстро вывалил два миллиона. Взамен получил три Туборга и рванул к вагону. Успел. «Молодец!» - похвалил старший научный сотрудник. Поезд отправился минут через 10.

Хорошо едем! Пиво пьем, песни поем. Кроме нас только один парень молодой сидит на нарах железных. Повыходили в Торбалы все остальные. Сказка! Красоты турецкие мелькают! Вот дорога, по которой мы в Эфес туриков на экскурсии возим, вот крепость Византийская, прожекторами подсвечена… Лепота! А вот и станция «Сельчук».

• - Ну что, теперь младший научный сотрудник за пивом идет! - говорит Влад - а то пиво-то кончается…

И пошел Николай за пивом. Как только скрылся за углом - поехал поезд. «Николай!!!» - кричим мы, - «Поезд уходит!!!» Но не слышит нас Николай, пиво приобретающий. Уехал поезд, а Николай на станции «Сельчук» остался. Ну, думаю, сейчас позвоню я ему, пусть на автобус садится, да в Айдын едет, там встретим его, три велосипеда вдвоем до автовокзала дотащим как-нибудь! Но села батарея у моего телефона, а Влад свой уж две недели как потерял…

Пришлось знакомиться с попутчиком. Хороший парень оказался. На учителя младших классов учится, и телефон у него был - через раз работающий старый «Панасоник». Дозвонились. «Все нормально», - говорит Николай, - «Сейчас на автобус сяду и поеду», - говорит. Успокоились мы и стали пиво попивать и с попутчиком за жизнь разговаривать.

К Айдыну уж подъезжали, спохватились, что бисиклеты Колиным замком пристегнуты, а ключ у него, в автобусе с ним вместе в Айдын едет. Пытались руками трос железный разорвать - не вышло. Ножом ковыряли - никак. У кондуктора хоть какие инструменты просили - нету. А в Айдыне поезд только пять минуть стоит.

В Айдын приехали, кондуктор кувалду откуда-то принес. Десять минут кувалдой по замку колотили. На перроне толпа собралась: видать в Айдыне такие происшествия раз в несколько лет случаются! Разбили таки! Освободили бисиклеты, вытащили их на свет Божий! Тут и менты оказались, спрашивают:

• А почему это двое вас, а велосипедов три, никак один похитили!

• Нет! - отвечаю, - товарищ наш в туалет пошел в Сельчуке, да и отстал от поезда.

• Вот, - отвечают менты, - пока товарищ ваш не приедет, не отпустим! Пойдем к нам в отделение!

Но это хорошие менты оказались! Они документы не стали у нас спрашивать, хотя каждый знает, что русские гиды без рабочей визы работают. Сигаретами угостили и водой напоили, про Россию расспрашивали, за дружбу народов ратовали. Не смотря на то, что один из них оказался наполовину чеченом. И телефон я подзарядил у них, работать телефон стал, до Николая дозвонился. Вскоре и сам Николай на такси от автовокзала приехал, и отпустили нас. Сфотографировались мы с ментами на добрую память, попрощались, да домой, как нам казалось, поехали.

Тут Николай и говорит:

• · А не выпить ли нам?

• · Николай, - говорю, - я в контору звонил, спрашивал, мы завтра с Владом в хамам едем днем, а ты утром на прогулку на лодке. Так что смотри, не уедем, тебе хуже всего будет.

• · Ничего, - говорит Николай, - полчаса роли не сыграет.

Сейчас я это все со смехом вспоминаю. Особенно вспоминаю, как Влад. Кувалдой по замку со всей дури стуча, спокойно так, говорил: «Чует мое сердце, не последнее приключение это на сегодня!»

Повел я из на улицу, где кабаки всякие располагаются. Помню, еще с Сисадмином в прошлом году пили мы в клубе любителей музыки. Однако, до клуба того не дошли. Услышали грохот барабанов, бас-гитара наяривает - никак панк-клуб местный! Пойдем?

Пришли мы, оказывается в турецкий неформальный клуб. Народу человек сто тусуется, пиво пьет, музыке вникает. Заказали ракы. Сидим, пьем, тоже просвещаемся. А я гитару вижу, и хочется мне эту гитару. Так давно не играл! Вот уж третью пьем, а неформалы перерыв объявили. Тут Николай встает и обращается к солисту: «А можно наш человек сыграет?» «А что ж, пусть сыграет!» - говорит, - «Если сумеет».

И взошел я на сцену. «Здравствуйте!» - говорю, - «Меня так-то зовут, из России я, тоже в свое время, как и вы в гитарки играл. Позвольте песни наши спеть!»

И спел. Сначала: «Несе Галю воду, коромысло гнется…», потом «То не ветер ветку клонит, не дубравушка шумит…» Эх, понеслось! Родину вспомнил. Как тогда, мне 19 лет и я на сцене… И, надо заметить, получилось у меня. Видать выпил ровно столько, сколько надо было для искусства. Потом полночь настала, значит нельзя в микрофон громко петь, людям спать мешать - законы такие турецкие. Гитару мне акустическую всучили, да и запел я просто в акустике и на русском, и на турецком, Ахмета Каю. Народ поддерживал. Ну, и нажрались мы в итоге. Грамм по 800 ракы выпили. Потом плохо помню, кажется, расплатились, 75 миллионов (!), пошли к велосипедам. Весь клуб нас на велосипеды сажал. Мы-то с Владом сами сели, а Николая с третьей попытки посадили. Говорю я:

Не слышит меня Николай. Но все же поехал. По синусоиде. Я еду, Влад, который все больше в прошлом году в кактусы въезжал, едет, а Николай плохо, совсем плохо едет. На проспект выехали, чую, упал Николай посреди проспекта. Возвращаемся, поднимаем. Тут и менты подоспели. «Кто вы, почему нажрались, документы есть?» - спрашивают. А документы с просроченной визой в офисе у нас в сейфе. Пристегнуть бисиклеты к столбу пришлось, да в ментовскую машину садиться.

Документы хотят от нас. Тут Влад достает свое удостоверение гида-переводчика турфирмы «Ривьера» и требует, чтоб нас отпустили. А мне-то что? Завтра с утра на работу не надо! И в отделение нас везут. И звоню я в Мармарис, говорю: «Попали мы в ментовку, выручайте нас!» А они Николаю звонят: «Где ты, Коля?» - спрашивают. А он и отвечает с пьяных глаз: «В Мармарисе я, в отеле «Каппадокия», с Сашей и Васей». Осознает всю ситуацию начальство, не смотря на заверения о нашей трезвости, полученное от меня и Влада, и, проклиная на чем свет стоит всех гидов-переводчиков-историков, посылает наши документы безвизовые в далекий город Айдын.

Возят нас из отделения в отделение, а весело мне, этнографический опыт все же. Стреляем мы сигареты у ментов и рассказываем о своих злоключениях. Сходили даже в туалет в отделении, только Коля совсем затих. Менты веселятся: жизнь у них невеселая обычно, а тут такое! Ну и выпустили нас с Владом вскоре. А Николая увезли куда-то. Отстегнули мы велосипеды и в ресторацию ночную отправились: кушать-то хоцца! Скушали мы курицу, обратно велосипеды пристегнули к скамейке на этот раз, да спать завалились, в арафатки завернувшись.

• · Amına koyım! Кому там не спится!?

• · Ты как с представителем властей говоришь! А ну доставай документы! Ты что, нажрался?

Я не стал прошлых ошибок повторять и решил под турика закосить:

• · Я турист из России, я трезвый (интересно, поверили?), приехал из Мармариса в Айдын посмотреть Эфес, Тралл и местный археологический музей. Документы в отеле в сейфе. Нас гиды предупреждали, чтоб документы не брать никуда. Отпустите, я скоро уеду!

И вижу я, что велосипедов два всего, и Влада нет. В парке я на скамейке. Говорят менты между собой: «Что за нашествие русских? Двое на вокзале порядок нарушали, потом еще троих пьяных ночью забрали, еще этот, один с двумя велосипедами, в арафатке!»

• · А почему у тебя два велосипеда?

• · Товарищ на автовокзал пошел, расписание узнавать!

• · Сейчас мы машину вызовем, и тебя, и твоего товарища заберем!

И ушли на несколько шагов, звонят куда-то.

Тут я начал что-то соображать. Айдын. Парк. Влад где-то. Как я догадался, что он на автовокзале? Менты неподалеку стоят. Надо бежать от них, у меня же документов нет!

И я побежал. Схватил оба велосипеда и побежал к автовокзалу. И не знаю, как я от них убежал. Просто выкатил велосипеды из парка на проспект и как будто полетел. Почему меня не заметили, не погнались? Не знаю.

Первое, что я увидел на автовокзале, был Влад, употреблявший воду из большой пластиковой бутылки. Как он рассказывает, морда у меня была красная, язык на плечо. Немедленно я воду у него отобрал и выпил. Одним глотком. По расписанию автобус должен был ехать в 7.30. На экскурсию Коля опаздывал уже точно. Кстати, а где он? Никто не знает… Вот же он, вернее, его тень! Где был, что делал? Ничего не помнит. На полянке какой-то очнулся.

Ну, сели мы тогда в автобус, доехали до Мармариса, в офис приехали. Все уже всё знали:

• · Ну, вы, блин, даете!

• · А то!

• · Ой, начальство!

• · Здравствуйте, ну что, погуляли? Рассказывайте! - спросила почему-то именно у меня сестра генерального директора и владельца турфирмы «Ривьера» Надежда Мезенцева.

• · Ну, енто, вишь светлую одежду одел, нехорошо, измазался весь, грязный, в следующий раз темную одену….

• · Каждому штраф по триста долларов! А Николая ссылаем в Бодрум.

• · Amına koyım!

P.S. История имеет продолжение. Через неделю Николай приехал за свои деньги из Бодрума, и мы пришли к начальству договариваться об отмене штрафа. Штраф отменен не был. Мы ответили стихами великого русского поэта Рубцова:

После чего в знак протеста нажрались ракы, а гид-переводчик Николай упал с лестницы и сломал ногу, весь оставшийся сезон в больнице провел. Но это уже совсем другая история.

Уважаемый читатель! Ни в коем случае не повторяй наши подвиги! Это чревато последствиями. А у нас особых последствий не было потому, что мы - дураки и пьяницы. А дуракам и пьяницам, как известно, везет.

<Sotnik> 

07 февраля 2003 г.

Посмотреть обсуждение этого рассказа

К странице "Впечатления о Турции"
Форум по обмену опытом поездок в Турцию