Опубликовано Ноябрь 2004

Сидела себе на работе, читала рассказы… и подумала, что давненько не брала я в руки шашек. Куда там – два года прошло с моего первого рассказа, который по совместительству являлся и последним, а Туркестан-то на месте не стоит! То есть он стоит как раз на месте, слава Аллаху, но в нем все движется, и иногда в нем движусь я.

Почему-то мне нравится ездить в Турцию в конце сезона. Хотя, что значит «почему-то»?

Потому что народу мало, не жарко и вообще такой немножко депрессняк: когда приезжаешь домой не так обидно. Типа «там все веселятся, а я тут как дура – работаю». Когда конец октября, и ты тут как дура работаешь, там тоже уже не больно-то и веселятся. А еще там русских туристов в это время мало.

Обожаю русских людей. Живу среди них, и их просто обожаю. Непосредственные такие, бесхитростные. Только в Турции начинаю их ненавидеть на какое-то время. Ненависть особенно обостряется в аэропорту, когда назад летишь, и когда все по дьютикам в ужасе бегают, отсчитывая кровные евры, и когда душатся новокупленными духами в закрытом пространстве самолета, а ты сидишь и умираешь от приступа аллергии, и когда напиваются все в усмерть – тоже весело, правда, всем, кроме тебя. А потом, когда все устаканивается, я их заново люблю. Родные все такие.

Приехали мы в этот раз с Женькой, смеялись, хватали друг друга попеременно за руки «Мы опять в Мармарисе!!!» На дворе 3 октября, все учатся, работают, кто во что горазд, а мы буржуйствуем.

В отель ехали – знали, и что пляж близко, и что Мигрос рядом, и что ресепшн азербайджанский – навели справки об отеле на форумах. С азербайджанцами меня работа крепко свела, поэтому я их всегда очень уважала, и вообще не позволяла себе всяких фашистских вольностей, типа людей «азерами» там обозвать, или еще как-то неприглядно их выставить. И к этим двум парнишкам молодым прониклась как-то, потрепалась с ними на их богатом фонетическими изысками языке, чем привела их в неописуемый восторг, ну и подумала, что на этом-то все и закончится. На этом-то все и началось.

У нас с Жекой в Мармарисе много не сказать, что друзей, но так, приятелей всяких понабралось за пару-тройку лет. И дел, соответственно, тоже. Приехать, зайти там к ахмету, мехмету, мустафе, алибабе, засвидетельствовать почтение, а то, не приведи господь, обидятся чего доброго. Вощем, пришлось всех уважить. Трудность одна встала – с приглашениями там, гоу аут и все такое. Но мы и это пережили: друзья – они на то и друзья, чтобы понимать, что нам некогда гоу аут – мы отдыхать приехали.

В первый вечер мы пошли проведать БичКлаб. В прошлом году мы провели там весь отпуск, и хотелось увидеть кучу народа, раздать фотки и вообще вспомнить старое. Кучу-то мы увидели, но совсем не ту, которую хотели. Руссо туристо там и тут, что-то произошло с интерьером клуба, а главное – стафф понабрали, видимо, где-то в самых дальних аулах. Мальчики официанты, страшные как моя жизнь, непростительно наглые, подбегали и терлись о клиенток, включая меня, всеми частями тела. Зачем им это было нужно в конце сезона – убейте, не знаю. На втором этаже мы увидели пару ребят с прошлого года, они были безмерно счастливы, что мы посетили их скромный уголок. Сказали, что внизу бегает еще один наш прошлогодний друг.

«Друг» превратился, попросту говоря, в друга-наркомана. Он подбежал ко мне, сжал меня в объятиях, потом подбежал к Жеке и заорал «как я рад тебя видеть, но если честно, я совсем по тебе не скучал, а скучал я по твоей подруге». Жека было расстроилась, что он по ней не скучал, но потом увидела, как я огорошена тем, что по мне скучал какой-то наркоман, и быстро успокоилась.

В общем, БичКлаб оказался полным фуфлом. И мы решили увидеться с оставшимся стаффом клуба на нейтральной территории. «Оставшийся стафф» - это мое прошлогоднее увлечение – Фарук, женькино недоразумение – Садык, и их общий друг цыганского вида, обладатель смоляных кудрей и черных близоруких глаз, Эмра. Где остальные ребята – осталось загадкой, но и этих хватило на первое время.

Мы звякнули Садыку, объяснили ему в двух словах, кто мы такие, он порылся немного в закромах памяти и вытянул оттуда два запылившихся образа. И тут же назначил нам встречу у Гимы.

Прогулка по набережной стала непростительно затягиваться. У меня болели ноги, Женька вообще дефилировала босиком, потому что ей все натерло. А Садык все разглагольствовал о том, что БичКлаб превратился в бяку, и нужно срочно открывать свое дело. Для этого надо иметь пару-тройку миллионов, и желательно не турецких лир, а каких-нибудь более конвертируемых денег. Потом он показал нам русскую дискотеку на бар-стрит: чудное местечко! Оттуда на весь Мармарис раздаются звуки Рефлекса, отпугивают оставшихся в конце сезона туристов, и там вообще оч весело, несмотря на то, что никого нет.

Потом он предложил пойти куда-нибудь… странно, не правда ли? Такое предложение, после десяти пройденных километров, повергло меня в ужас. Мы присели у Ататюрка и долго и печально смотрели на людей, которым предлагалось за 1 млн.TL посмотреть на звезды в подзорную трубу, предварительно установленную здесь же находчивым звездочетом. Желающих было много.

В Bar-X (одна из самых многолюдных и самых странных дискотек в Мармарисе) нас поджидала веселая компания из Эмра и его друзей и подруг. Все поприветствовали друг друга, поговорили о погоде, и вечер начинал приобретать некоторую светскость. Все шло своим чередом, как вдруг я увидела ЕГО! Его, в смысле Фарука. Мое прошлогоднее увлечение. Развеселый хлопец с родинкой на щеке свел с ума множество красавиц и уродин со всего мира. Но, попрощавшись с работой бармена в БичКлабе и своим образом секси мачо, стал обычным турком среднего роста, с кучей мелких морщинок (следы бурной юности), которые бросались в глаза при дневном свете.

Однако на тот момент для меня это был ОН. На фоне всего остального наркоманского сборища, его ежедневный косяк в зубах выглядел ангельски. Фарук появился с девушкой турчанкой из Датчи. Она мало смахивала на турчанку, и еще меньше на девушку. У нее были короткие рыжие волосы торчком, нескладная фигура детеныша жирафа из ростовского зоопарка, и одета она была так, будто только что разгружала вагоны с анашой. Женька было приняла ее за русскую неформалку (мало ли кто там с Фаруком ходит!) и поинтересовалась, как дела. Девушка окинула Жеку мутным взглядом и впала в депрессию. Фарук, воспользовавшись моментом, прислал мне с попутным официантом бумажную розу (восхитительно), которую с воплем «Это что за де**мо» у меня тут же вырвал из рук Эмра. Потом экс-бармен хватал меня за руки и за другие части тела, пока я с отсутствующим видом блуждала по клубу среди крупногабаритных, но мало одетых английских леди. Домой нас провожал Садык. У входа в отель он долго смотрел Женьке в глаза, чем возмутил наш ресепшн до глубины души.

Следующий день мы провели в полузабытьи. В середине дня мне брякнул Фарук и сообщил, что вот-вот на днях уезжает, и не хочу ли я по этому поводу заглянуть к нему в гости. Я подумала, что это именно то, что мне сейчас нужно. Жека, за неимением альтернатив, подумала так же. Тем более, что Фарук велел приволочь подругу с собой. Зачем она была ему нужна – мы не поняли этого до сих пор. Так же как и не поняли, зачем ему нужна была я.

Фарук в белых шортах в синий цветочек встретил нас у Гимы (!) До квартиры мы добрались на долмуше. Когда мы поднимались по лестнице на последний этаж, хозяин заклинал нас говорить тихо, и мы с Жекой заткнулись вообще. Правильно: зачем турецким соседям знать, что хороший мальчик Фарук водит к себе среди бела дня всяких. Дома мы попили крепкого чайку, поплевались с балкона на лысины прохожим, посмотрели клипы Рафета Эль Романа и стали думать, как провести время дальше.

Надо сказать, что наш отель Оркиде – жуткий сарай. И не в том смысле, что Керван-сарай или там Султан-сарай. Просто сарай. Нам продавали его как трёхзвездочный, но одну из трех звезд отель, видимо, спер у соседнего Элеганса, а вторую пририсовали под покровом ночи ресепшионисты. Из трех звезд там был только телевизор, который мы делали погромче, чтобы иностранные постояльцы на лежаках у бассейна немного пошевелили задом (мы жили на третьем этаже, но старались, чтобы турецкие песни слышал весь Сителер), и «ковровое покрытие» - убогий ковролинчик, по которому, правда, было тепло выходить из душа в морозную октябрьскую ночь. Простыни в отеле были почему-то липкие (может это какой-нибудь сверхпрочный полиуретан – белье будущего?), мебель напоминала дачную обстановку начала 90х, а вода… вода из-под крана текла теплая, но минеральная. Не просто соленая, а горько-соленая. Как будто работники отеля с утречка пораньше бежали к морю, таскали в ведрах бесценную жидкость, а потом грели ее в электрическом чайнике и напускали в душ постояльцам. Мы дико страдали от этой воды. Особенно Жека. Ее ноги покрылись аллергией, хотя мы регулярно таскали домой огромные бутылки с пресной водой и поливались ей как в общественной бане. После душепринятия в «ванную», которая была по совместительству уборной, было не зайти – воды было по колено. Проживая в подобном местечке и радуясь только его расположению, мы периодически предпринимали вылазки по знакомым с целью принятия душа и вообще времяпрепровождения вне того дворца, который стал нам домом на две недели.

Именно поэтому после пары часов просмотра турецких клипов, Жека тихо спросила у меня, есть ли у Фарука душ, и удобно ли в него пойти ни с того ни с сего, и не воспримет ли Фарук это с подозрением, или, что хуже – как руководство к действию. Я не стала церемониться с бывшим бойфрендом, и коротко спросила: «Фарук, у тебя есть душ?» Бедняга опешил, но я разъяснила ему ситуацию с водой и он очень гостеприимно предложил Жеке полотенце. Пока она плескалась в пресной воде, хозяин квартиры рассказал мне всю свою нелегкую жизнь, про девушку-турчанку, которая на деле вообще просто знакомая (угу), про работу в Мармарисе, про грядущую армию, про то, что он жутко поменялся, и даже сигареты курит теперь не очень часто. И вообще хочет серьезности в отношениях, и я – та самая девушка, которая нужна ему, которая дождалась бы его из армии и все такое. Я прослезилась, но в спальню не пошла. Тут подоспела Женька, и сказала, что тут очень весело, но после душа у нее куча планов и была такова. Фарук понадеялся, что я тоже захочу принять душ, но я была достаточно чиста и свежа, и ускакала вслед за Женькой. Он по-джентльменски проводил меня до долмуша, и стал звонить мне сразу, как только за мной захлопнулась дверь.

Этот вечер мы решили провести дома. На ночь неотложных планов не было, а наш ресепшн внизу приглашал спуститься и поболтать у входа. Мы накинули спортивные кофты на летние сарафанчики и приволоклись вниз, похожие на двух гопниц. Слово за слово – ребята предложили посидеть в холле отеля и выпить вина, потом предполагалось, что в ход пойдет ванильная водка, потом не выпитый нами в самолете бакарди. Но мы с Жекой не большие любительницы алкоголя. Поэтому стакан вина из картонной коробки был quite enough, чтобы мы решили остаться в отеле и никуда не ходить. Еще полстакана для наших бакинских друзей – глаза их замаслились и движения стали раскрепощеннее. Еще по полстакана нам с Женей хватило, чтобы посмотреть на часы, и сорваться в Бар-икс, предупредив ребят, что мы просто выпили лишнего и должны освежиться. Освежались мы достаточно долго. Часа три. Танцы, ром с колой в компании Эмра, Садыка и кого-то еще (не помню, кто они, и что им было нужно), Фарук, умоляющий пойти с ним на край света, хозяин дискотеки, какие-то англичанки, головокружение, опять Садык, провожает до дома, смутно помню, обнимает Женьку, просит не уходить, Женька смеется и уходит. Мы в отеле. Ночной ресепшионист – имя ему, как говорят азербайджанцы «Tэмирлан» (Тамерлан по-нашему), сидит в темноте, как Наталья Варлей в конце «Кавказской пленницы», и думает думу.

Женька быстро ретировалась наверх после первого двусмысленного предложения Тамирлана «пойти посмотреть как там Вахид (его соратник) спит». Как спит Вахид – зрелище, наверняка, очень достойное, но Женька предпочла посмотреть телек у себя в номере. А я присела в кресло, мой азербайджанский друг налил мне еще вина (какая-то бездонная коробка!), и мы болтали о турках, русских, азербайджанцах, моей работе, моем университете, Нагорном Карабахе, второй Чеченской кампании, выборах в Государственную думу, собаках, кошках, урожае апельсинов на даламанских плантациях, и в половине девятого утра я отправилась спать. Вино было допито.

Утром обычно приходит горничная. В нормальных отелях горничная посмотрит, лежит ли ваш ключик на стойке ресепшн. Если лежит, и, значит, вас нет дома – войдет и приберется, забрав положенный бакшиш. Если нет – скорее всего, вы на месте, и, может быть, спите. Особенно если уборка проходит часов в 11 утра. Тогда горничная придет попозже, или, например, на следующий день. В Оркиде все было не так.

Около 11 утра в дверь постучали. Я, лежа с тяжелой головой после трехчасового сна, только натянула простыню на лоб, и предложила Женьке затихориться. Постучатся – и уйдут. «Но ведь если мы не отвечаем, значит нас нет, и можно входить» - резонно ответила Женька и поплелась к двери. Она открыла дверь в ожидании девушки-божьего одуванчика в фартучке, но за дверью стоял высокий парень. «Клининг?» - спросил он, и я поплотнее завернулась в простыню на кровати. Тяжелого труда стоило Женьке объяснить «горничной», что мы спим. У него было много аргументов в пользу уборки. Когда Жека отмела их все за несостоятельностью, и он процитировал наизусть на русском пару стихов Пушкина, она уже было собиралась закрыть дверь у него перед носом, когда он привел последний обезоруживающий аргумент. «But girls…it smells!!!» - заявил он. Женька сначала не расслышала. Смеллз?..Уот даз ит мин?..ах смеллз…ЖЕКА! Он говорит, что у нас воняет!!! – заорала Женька. Это стало последней каплей, и она решительно вытолкала его за дверь, сказав ему, чтобы он пришел ярин, или дэй афтер ярин.

Впоследствии мы находили наш номер стерильно чистым, полотенца, покрывала и наши пляжные платки любовно складывались сердечками и лебедями на кроватях, подушки усыпались горой фиолетовых цветочков, предварительно собранных с придорожного куста, а у изголовья кровати на кусках туалетной бумаги было написано «Tolko dlia vas!»

Мы с Женькой не искали приключений. Это приключения искали нас и находили в самых неожиданных местах. Курсируя от знакомых к знакомым, от агентства к бару, от бара к ресторану, от ресторана к пляжу, мы проходили как-то мимо аквапарка Аквастар. Около него на пластиковом стуле сидел парень лет 22, и читал вслух русско-турецкий разговорник. «Я уже давно здесь! Как мне починить велосипед?» - с дурным произношением сообщил кьют гай. Мы подошли познакомиться с забавным аквапаристом, который всех аквапарил. «Как вас зовут?» - небанально поинтересовался он. «Женя и Женя» - услышал в ответ, и, показывая на своих друзей, от души веселился: «Эрман, Эрман и Эрман». Забавная шутка, не так ли? Мы договорились встретиться завтра и пошли в Мигрос купить по бутерброду.

Женька стесняется засовывать себе огромный продолговатый гамбургер в рот прямо на улице, а мне очень хотелось есть, и я не стеснялась. Развернув на глазах у турецкой общественности хрустящий багет, я живо откусила огромный кусок. И тут мы увидели ИХ! Их – это двух каких-то турков на белом рено, один из которых оказался Женькиным позапрошлогодним знакомым и по совместительству бывшим бойфрендом нашей общей подруги Насти. Назовем его Серхан. Хотя его, в общем-то, так и зовут. Рядом с ним был друг, владелец рено, высокий симпатяга, голубоглазый блондин, но не менее турок. Как его назовем, я не знаю, потому что я не помню, как его звали. Они окликнули Женьку, а она вышла и сказала «О, вот и Серхан», так, будто встречает его у Казанского после лекций как минимум раз в два дня. Они впечатлились моим ужином, но подумали, что мне никак не больше 17 лет. С двумя хвостиками из соленых волос, в желтых шортах и с огромным бутербродом я никак не производила впечатления деловой леди. Мы посидели немного на капоте белого рено, поболтали о том - о сем, преимущественно о том, почему русские девушки такие дуры, и свалили в туман, когда я доела бутик. Конечно, они не замедлили пригласить нас провести с ними денек-другой, даже памятуя о прекрасной девушке Насте. Дефицит женского общества в конце сезона везде дает себя знать.

На следующий вечер мы отправились на свидание к Эрману. Одевшись в жуткие джинсы и кроссовки, мы решили, что это наиболее подходящий видок для прогулок с турками по улицам, потому как в Мармарисе нас многие знают, и светиться на свиданиях не хотелось. Эрман взял своего друга, и мы пошли гулять. Женька сначала тешила себя разговорами на турецком с другом Эрмана, а я просто себя тешила. Потом Женькин турецкий себя исчерпал, а друг Эрмана по-английски не говорил, хотя и был похож на Хоакина Кортеса. Женьке стало нечем себя тешить, и можно представить, как она обрадовалась, увидев перед Мигросом на том же месте Серхана. Причем, подходя к Мигросу, мы обе вслух подумали по-русски: «Как бы сейчас на Серхана не напороться», и вот он, голубчик. С вчерашним другом на вчерашнем рено. Жека поболтала с ними минутку-другую, чем привела в полнейший ужас наших аквапаристов. Эрман сошел с ума и требовал объяснений. Мне, пока Женька нас догоняла, пришлось поведать ему историю о том, что была потрясающая девушка Настя, и был у нее друг Серхан,и вот его-то мы и встретили у Мигроса. Он выслушал, подождал, пока нас догонит Женька, и, повелев мне замолчать, попросил ее рассказать, что это за человек. И был крайне удивлен, услышав от Женьки ту же самую историю про найс герл фром раша – Настя, энд хёр туркиш гай Серхан. Женя, увидев его удивленное лицо, подумала, что ему просто понравилась душераздирающая история про Настю и Серхана, и повторила ее еще раз на бис с пикантными подробностями. Пока суд да дело, мы дошли до пляжа и решили отдохнуть на лежаке и посмотреть на море. Друг Эрмана к этому времени ретировался. Эрман объяснил, что друг живет в аквапарке (перспективный парнишка), и ему нужно успеть спать до 23.00. А сам Эрман, в прошлом аниматор из Алании, живет не в аквапарке, а снимает квартиру, а посему может спать, когда захочет, а главное – с кем вздумается.

Я, надо признать, хреново понимаю намеки. Поэтому на лежаках мы затянули Эрману историю про Настю еще разок. Потом Жека ушла в неизвестном направлении, вроде бы в отель. Я выслушала очередные истории о жизни (в который раз), о студенчестве в Стамбуле, о папе, маме, Адане, Анкаре, шефе, шефине, Боге, богине, религии, литературе, политике, философии, и когда мы подошли к цитированию «Илиады», мне пришла смска от необыкновенного придурка Ильяса, русскоговорящего турагента из близлежащего к нашему отелю агентства USB. Ильяс интересовался, куда мы пропали, и приглашал поехать в Ичмелер на дискотеку Turkish house. Я незамедлительно наплела бедному аквапаристу что-то про нравственность, про то, что мне нужно вернуться в отель к двенадцати, про то, что я золушка, и что-то еще. Эрман, конечно, не поверил. Еще бы: чтобы он поверил в историю про Настю, потребовалось рассказать ему ее пять раз. А я была очень ограничена во времени.

Я прибежала в отель, нашла там собиравшуюся куда-то Женьку, и выпалила, что мы едем в Туркиш хаус. Подруге пришлось отменить все свои планы. Мы выбрались на дорогу, где нас уже поджидали Ильяс с другом на серебристом новеньком гольфе. Загрузились в машину и понеслись. Неслись недолго. Вот за поворотом должен был бы и показаться Туркиш хаус, но вместо Хауса показался амбарный замок, и даже не притормаживая у дверей, Ильяс сказал – «Посмотрите направо – это Туркиш хаус, только он закрыт». И машина понеслась дальше…

Ичмелер, этот город мертвых (кто бывал там в конце сезона меня поймет), постепенно подходил к концу. Дорога уходила в горы. В результате друг Ильяса по имени Касим привез нас куда-то на скалы, где, наверное, было очень красиво. Я не видела – потому что была ночь. Оттуда открывался вид на ночной Ичмелер, который был размером с фотографию 9Х13, а Мармарис сиял далекими огоньками где-то в другой галактике. Вдруг стало не по себе. Ильяс схватил меня на руки, и поднял над ограждением дороги, так, что мои ноги висели как раз над огромной пропастью. «Страшно?!!» - задорно спросил Илюша. Я хранила молчание, а когда он вернул меня на место, больно ударила его пальцем в бок. Касим в это время усиленно пристраивался к Жеке. Она ухмылялась, но было видно, что ей тоже не очень по душе поездка в Туркиш Хаус. Хотя мы продолжали нервно шутить. Ребята поразмышляли о жизни, после чего мы сели в машину и понеслись обратно в Ичмелер. Видимо они решили, что мы им еще пригодимся, и сбрасывать нас со скалы хоть и весело, но не практично.

В Ичмелере мы купили в богом забытом маркете бутылку красного вина, судя по всему, сделав печальному продавцу его дневную выручку, и после некоторых размышлений, которые велись Касимом и Ильясом преимущественно на турецком языке, поехали в Мармарис. Насколько было понятно из их связной турецкой речи – везут нас в отель под названием Серен Сары, что в двух шагах от нашего собственного. Жека нервно засмеялась, и сказала, что оттуда, если что, убегать будет проще.

Мы пришли в отель (никому даже в голову не пришло ЗАЧЕМ, хотя мысли насчет пресного душа, конечно, нас посетили). Ресепшн долго переговаривался с нашими спутниками касательно стоимости номеров, и сколько ключей и кроватей нам нужно на четверых, и при этом бросал в нашу сторону взгляды, полные блуда и сладострастия. Мы с Жекой невозмутимо листали журнал в холле. Наконец пришло время подняться наверх. Мы радостно вскочили.

Первые полчаса мы занимались любимым делом: смотрели турецкие клипы. Запивали все это дрянным красным винишком. Потом Ильяс заявил, что мы с ним должны поговорить в соседнем номере. И вылил мне на рубашку полстакана вина в доказательство серьезности разговора.

Надо сказать, что я не очень люблю, когда на белых кофтах на самом видном месте светятся пятна от красного вина. Зайдя в номер, я тут же стащила ее с себя через голову, матеря турагента на чем свет стоит. Он, видимо, только этого и ждал. Сделав короткий комплимент по поводу моих джинсов, борзый Илюша предпринял попытку положить меня на кровать. Однако мы примерно одной комплекции (не потому что я такая большая, просто он тоже далек от идеалов, и представляет собой худого нескладного подростка с короткими волосатыми ножками и обильной растительностью на лице), и все терзания бедного ребенка не привели ни к какому результату. Я продолжала мирно тянуть из пластикового стакана вино и подпевать севшим голосом Миркеламу, слабо отбиваясь от навязчивого соседа о комнате. Что делали Женька с Касимом, спросите вы?

Вот ее короткое повествование:

«Сначала мы молчали, потом я попыталась внести некую определенность в задорную ситуацию. Говорю «вы мужчина, извините, но я девушка приличная, я понимаю, что вам ваш друг (хаха) обещал фееричный групповой секс, но дела это не меняет. Понимаете ли, я на курортах на дискотеки хожу, фруктики ем, плаваю, всякими интимными развлечениями я не увлекаюсь, уж пардонмуа. Так что ежели вы сейчас соберетесь домой, то я в обиде не буду и отнесусь с пониманием». Мужчина сказал – не, все ок, отдыхаем. Я грю - ну раз отдыхаем, то хершей тамам. Лежим мы культурно, музыка играет, знакомые все хиты, я подпеваю. Потом говорю – танцевать, правда, хочется, неудачно как-то с Туркиш Хаусом вышло. И тут мужчина начал объяснять, что там был за Хаус. Хаус, по его словам, был отличным местом, с задорными музыкантами, игравшими преимущественно на зурне, и распевавшими приятные аульные песни. Разговор перешел на турецкую музыку, которую Касим любит от всей души. Правда, ничего конкретного он сказать не мог, а все вспомнившиеся мною турецкие певцы и певицы оказывались его любимыми. Выяснилось в ходе светской беседы и то, что я надумываю поработать в Мармарисе. Мужчина любезно предложил мне работу в его обществе. Спрашиваю – а кем? Он грит, ну я ващет оунер оф традишнл туркиш бэв…удивление на моем лице - хамам, что ль? Ну да…тип хамам (протягивает визитку)…так вот, там нужен гид… Гид? Это что показывать – там полотенца лежат, там туалет, там – бассейн? Не важно, мужчина объяснил в общих чертах суть обязанностей хамамного гида и дальше перешел уже к тому, что было интереснее ему. Я говорю – нет, вы поверьте, я девушка приличная, - нет, я верю, конечно верю…я отодвигаюсь от мужчины и пытаюсь акцентировать его внимание на отличном клипе Давуда Гюлоглу, грю – вы посмотрите там девушки такие…мужчина решил, что журавли в небе (девицы из клипа турецкого певуна) хороши, но синица в руках (даже такая дикая как я) все-таки лучше. Кароч, весь этот марлезонский балет продолжался еще пару часов. Потом я грю – нет, вы поймите все хорошо, вы просто чудо какой мужчина, но мне как-то совсем недосуг…Мужчина подумал-подумал и видать решил, что даже если я просто ломаюсь, то у него, как у оунера традишнл туркиш бэв, куча дел и нет времени возиться с такими утомительными ломаками. Из отеля мы ушли в 4 утра, он любезно подвез меня до отеля, напоследок предпринял слабую попытку (сильная несломимая личность) предложить очередные кусты, и ушел в ночь. Я пошла спать, немного переживая о Женьке»

Так вот, они разговаривали о турецкой музыке, Женька весело смеялась (это я слышала, когда стирала блузку в раковине – номера находились рядом, и слышимость была чудовищная), о работе и всем таком. Касим представился хозяином туркиш хамама, и не какого-нибудь, а элитного где-то около Пинеты, а может в самой Пинете. По словам великого оунера, хамам был оч перспективный, так как при себе имел фитнесс-центр. Все это возымело на Женьку огромное влияние, и Касима она теперь очень уважает. Еще у него были красивые глаза.

Надо заметить, что Касим гораздо раньше Ильяса понял, что ему не дадут. Поэтому сразу устроился поудобнее на кровати и всем своим видом демонстрировал безразличие. Ильяс, чье основное занятие в жизни – тискать туристок в подсобке своего турагентства (это по рассказам его коллеги Джана), так себя повести не мог. Он скакал и прыгал, нервничал, одевался и раздевался, смеялся, шутил и опять смеялся, в общем, было так весело, что я не заметила, как заснула.

Когда я проснулась, на дворе было утро, часов девять. Женьки и Касима в соседнем номере не было – около четырех утра она изъявила желание свалить в отель, он отвез ее и оставил свой телефон на случай, если что. Ильяс, измученный за ночь своим недостойным поведением и моим целомудрием, сопел в подушку. Тогда я быстренько залезла в душ, воспользовавшись сном соседа по номеру и гостеприимством отеля, надела высохшую рубашку и сбежала, оставив Ильясу на память пару темных волос на подушке.

От Серен Сары до Оркиде (какой шутник додумался дать этому отелю такое поэтическое название?) ровно 3 минуты быстрой ходьбы. Я ворвалась в отель свежая и бодрая. Тамирлан поприветствовал меня: «Доброе утро… и спокойной ночи?» «Какая ночь, я уже выспалась!!!» - весело ответила я, а потом подумала, что обо мне подумает Тамирлан, где я была, а главное с кем, что даже выспаться успела.

Результат не заставил себя долго ждать. Вечером, когда мы вернулись откуда-то, мой друг с ресепшн попросил меня задержаться. С лицом Копперфильда, он поведал мне, что Ильяс растрезвонил всей улице, какая я нехорошая (Женька, кстати, тоже), и даже присочинил пикантных подробностей. Особенно красиво было рассказано о том, как мы просили купить нам красного вина, но Ильяс с Касимом, якобы, решили не тратиться на таких беспонтовых девиц как мы, и отказали нам в удовольствии похлебать красную жидкость, до которой мы, якобы, охочи – не то слово. Именно поэтому, по версии Ильяса, и ушла так рано Жека: типа вина не купили, зажали бутылочку, так что не пойти ли вам с вашим сексом. А я, значит, непритязательная такая: ну без вина, так без вина. Красивая история, а главное, очень правдоподобная. У нас с Жекой, видимо, на лицах написано, что мы без бутылки-другой просто и разговаривать с человеком не станем.

Все можно снести, но клевету с трудом. Несмотря на поздний час, я дрожащим от злости пальцем тыкала в кнопки мобильника. Ильяс спал. «Ах ты козел!!!...» - я довольно долго причитала. Ильяс от всего открестился (а как же иначе), и сказал, что нам нужно пожениться. Я обозвала его нехорошими словами, в том числе вруном, и потом переключилась на Тамирлана. Праведный гнев не давал мне расслабиться, и я, подобрав пару крепких слов, объяснила глупому азербайджанцу, что когда про девушку плохо говорят – это одно. А когда ты принимаешь в этом участие, черная твоя морда, то это совсем другое, и самый подлый в этой ситуации ты. Хлопнув дверью лифта, я завершила свою тираду.

Мы с Жекой решили завязать с идиотской кампашкой. На звонки Касима отвечали подчеркнуто вежливо до тех пор, пока они не закончились. На звонки Ильяса не отвечали. На звонки в номер снимали трубку и тут же клали на место. Телевизор делали громче день ото дня. Попросили отельного гида выяснить ситуацию с психически неуравновешенным ресепшном, и она обещала провести с ними воспитательную беседу на тему «Как нехорошо мешать людям отдыхать». Осталось добить ресепшн жутким поведением. Мы приходили домой черт-те во сколько. Любили посидеть на лежаках на пляже под утро, посмотреть на воду, поболтать с друзьями, лишь бы прийти домой к завтраку. Апогеем доставания отеля были специально приобретенные для такого случая презервативы, которые мы любовно разложили на столике. Из пачки со средствами защиты каждый день вынималось по одному, чтобы персонал отеля мог вести точный подсчет нашим грехопадениям – я складировала изделия 2 в кошелек и в карманы джинсов. Мы знали, что в наш номер ежедневно наведывается горничная – от его глаза это не могло не ускользнуть. И, надо заметить, не ускользнуло: коробочка с латексными друзьями постоянно передвигалась и оказывалась совсем не там, где мы ее оставляли. Однако цветы на подушках прекратились несмотря на весьма вежливые чаевые, да и вообще номер стал убираться достаточно халтурно.

В конце концов, страсти стали немного утихать. Мы ходили себе на пляж, игнорируя отель с бассейном, персоналом, завтраком и прочими удобствами. Обходили стороной агентство USB и близлежащие магазины и парикмахерские. Новым местом дислокации выбрали фан-паб The Brothers, где работают хорошие мальчишки – некоторых я знаю уже несколько лет. Мы пролеживали дни на их пляже, обедали в их ресторане, вечером тянули коктейли в их баре и смотрели шоу.

The Brothers, несмотря на конец сезона, оставался достаточно популярным местечком, и там было много народу. В остальных фан пабах было столько фана, что мы не рисковали. В Brothers и соседнем баре М&М тихо, спокойно, со своими страстями, связанными со стаффом и посетителями, проходил наш отпуск. Ежевечернее МайклДжексонШоу, клубные танцы с худенькими турецкими заводилами и толпой английских леди, фри дринкс, чтобы русские дамы (благо, мы там были единственными русскими в течение двух недель) посидели подольше, таинственное шебуршание официантов, которые делили нас с Женькой, решая, кто пойдет с нами на дискотеку и потом в апарты, нежные улыбки, are you ok, бумажные и живые розы, взгляды, полные обожания, фото на память, уколы ревности, упреки, you’re my darlin, обещание приехать в Стамбул зимой – все это так мило, и так ненавязчиво. Мы даже отважились на поход в БичКлаб в компании моего старого знакомого Шахина и его друга Шакира. Было очень весело, правда Женька убежала в Бар-Икс, оставив меня с двумя хлопцами. Хотя и ее можно понять: вписанная в очередное недоразумение, она решила даже не пытаться объяснять ребятам, что мы все просто друзья, а предпочла бегать от них по набережной, разговаривая со всеми встречными людьми, чтобы Шакир не мучился, и сразу записал ее в недостойные женщины. Шакир нервничал в поисках моей разбитной подруги, в то время как она беседовала со знакомыми у стойки бара в соседних дискотеках. (На следующий день бедняжка успокоился и нашел себе другую гелфренд, по-моему, из Голландии, и с гордостью нам ее представил). После дискотеки, мы отправились домой, а так как наш отель был в минуте ходьбы от их апартаментов, они нас даже проводили. Никто не вопрошал: «Почему ты не останешься со мной этой ночью???» Ну не останешься и не останешься. Останусь один. Посплю хоть в кои-то веки.

Мы еще очень долго добивали ресепшн недостойным поведением, заставляя персонал Бразерс по очереди провожать нас домой, и подолгу стоя с ними за кустами, радуясь тому, что Тамирлан вышел покурить и засек всю честную компанию. Жестоко было по отношению к мальчикам использовать их таким образом, но они не особенно сопротивлялись. Однажды я попросила даже одного знакомого русскоязычного гида, назовем его Мехмет, проводить меня до отеля и нежно поцеловать в щеку на прощание. Объяснила ему ситуацию, и он с радостью согласился. Мы с ним хорошие друзья, правда, он имеет некоторую странность называть меня только Аминой. Он считает, что это имя идет мне намного больше, чем какое-то еще. Мехмет надел устрашающую кожаную куртку, взял меня под руку, довел до самой двери отеля на виду у ресепшн и друзей Ильяса, крепко обнял как родную, поцеловал в щеку и вообще сыграл свою роль очень убедительно.

В ту ночь мы поняли, что оказывать столь сильное воздействие на Тамирлана, Вахида и иже с ними уже достаточно. И решили красиво остаться дома. Сразу после проводов Мехмета, я поднялась в номер, и мы с Жекой, посмеявшись в подушку, завалились спать. Договорились, что никуда не пойдем, и вообще, поведем себя как приличные девицы.

В половине третьего ночи сквозь сон я услышала под балконом жуткие вопли: «АМИНААААААААААААААААААА!!!» - орал пьяный в доску Мехмет. «Женя спокойной ночииииииииииииии!!!» - дурным голосом вторил ему его не менее нетрезвый друг, назовем его Ахмет. Я разбудила Жеку. Она в ужасе вскочила с кровати и заметалась по комнате. Я вынесла основное решение: только не выходить на балкон, иначе мы можем сделать только хуже. Пусть думают, что мы на дискотеке. Голоса постепенно удалялись и стихли совсем. Мы немножко попричитали, но успокоились и снова стали погружаться в сон. Примерно через час все повторилось. «АМИНАААААААААААААААААА!!!» - срывался Мехмет. «ЖЕНЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!» - срывались они оба. Жека вылезла на балкон, завернувшись в первую попавшуюся тряпку, и попыталась громким шепотом уладить ситуацию: «Фигли вы тут делаете???» - недовольно шептала Женька. «А ну-ка немедленно уходите отсюда!» Но парни сказали, что, либо мы выйдем к ним, либо они будут продолжать концерт. Пришлось спуститься. Видок у нас был достаточно непрезентабельный, но ребят этим смутить было нельзя. Тамирлан посмотрел на нас так, будто мы были самые жуткие бабы, которых он видел в своей жизни. Когда мы прибежали вниз, у подъезда, покачиваясь, стоял только Ахмет, который не мог толком объяснить, зачем они пришли, зачем они орут, зачем мы им нужны, а главное – зачем они так нажрались. Мехмет свалил в неизвестном направлении. Мы общими усилиями довели огромного друга до Мигроса, где он попросил его оставить.

На часах было четыре. Спать не хотелось. Дискотеки были уже закрыты, и мы решили пройтись немного около своего отеля, чтобы развеяться. Мы так хотели показать отелю, что мы все-таки хорошие!!! Показали: под окна пришли два пьяных придурка, орали что-то на весь Мармарис, грозились набить морду «этим азерам», и мы еще и ушли куда-то с ними в четыре утра…

Между тем мы проходили как раз под окнами апартов The Brothers. Из темноты вырос худощавый силуэт. Его обладатель собирал с дороги мелкие камушки, после чего методично бросал их в окно, дополняя процесс редким свистом и несмелыми позывными: «Фрааааааат!» Фрат – это очень хороший симпатичный мальчик, бич-бой, танцор, и вообще незаменимая личность в Бразерс. Я вспомнила, что днем Фрат приглашал меня прийти к нему около восьми вечера, чтобы мы могли пойти в его свободное время куда-нибудь в quiet place и поболтать. Я отчего-то не пришла.

Мы подошли к камнекидателю поближе.

- Вы зовете Фрата?

- Именно его. А вы его знаете?

- К счастью да.

- Он выключил телефон, и спит как сурок, а мне срочно нужно его увидеть.

- Зачем он вам в такой час?

- Я наелся спидов, и мне необходимо покурить хэш. Я отдал его на хранение Фрату, а он спит.

Вот как оказывается. Quiet place…ну-ну. Фрат оказался тихим омутом, который спрятал траву, и затихорился. А сам, прикидываясь спящим, наверняка докуривает в лихорадке последний косяк, заставляя бедного друга, который не может заснуть из-за принятого допинга, прозябать под окнами.

Джемиль, так звали нашего нового знакомого, изъявил желание веселиться до утра. Однако, все дискотеки были уже закрыты, и в нашем лице он нашел людей, которые согласны выслушать его: ему безумно хотелось поговорить. Тогда мы любезно предложили свои услуги по сопровождению его в диско-бар Лидия, который, по слухам, должен был работать до семи утра. Нам все равно хотелось прогуляться.

Так мы и пошли: завернутые в первые попавшиеся под руки юбки, майки, в таком, весьма непарадном видке, с сопровождающим наркоманом, заткнуть которого было абсолютно нереально.

Мы шли до Лидии ужасно долго, и когда охранники заявили, что дискотека закрыта, не смогли сдержать стона.

Предстояла долгая дорога домой. Мы снова прогулялись, и за разговором (вернее за монологом нашего спутника о тяжелой жизни турецких курдов), не заметили, как вернулись к апартам. Джемиль опять предпринял слабую попытку покидать камушки в окно к Фрату, но тот был непоколебим. Послышались шаги. Кто-то спускался по лестнице. Мы подумали было, что Фрат снизойдет до нас в конце-концов (нам с Жекой давно пора было спать, но стало дико интересно, чем все закончится), но из-за угла показались счастливые лица двух работников вышеуказанного фан паба – Серкана и Эркана. Умиротворенные ребята выходили из апартов в сопровождении двух голландских девиц плотного телосложения. Девчонки впоследствии оказались в общем-то неплохими. Но тогда ситуация показалась достаточно комичной: разнаряженные девы с испорченными прическами, в компании одетых в джинсы, босых кавалеров, которые решили, что для проводов обувь совсем необязательна, наши все понимающие взгляды и ошалевший от спидов Джемиль. Мы поздоровались с ребятами, кивнули девушкам, хотя нам с Жекой очень хотелось смеяться.

Все поинтересовались друг у друга, кто что тут делает в этот час. Вопрос был задан чисто из вежливости, но никто и не думал, что он поставит всех в такой тупик. Что здесь делали дамы с кавалерами (уж точно не мазурку танцевали) было очевидно, но называть вещи своими именами никто не решился. А что здесь делали мы, не знал вообще никто. Потому что мы не выходили из апартов, и даже не заходили туда. Мы просто стояли на улице под окнами в пять утра с наркоманом и кидались камнями в окна. Подумаешь, эка невидаль.

Днем мы встретили Фрата на пляже, и поведали ему историю о том, что какой-то друг Джемиль искал его рано утром. Фрат заинтересовался, как мы познакомились с Джемилем. Пришлось признаться, что мы стояли под его окнами в пять утра. «Зачем?» - в ужасе поинтересовался Фрат. «Ну, ты же меня на свидание звал, вот я и пришла…» - скромно потупив глаза, честно ответила я.

Фрат до сих пор не понял, зачем я пришла в пять утра, если он звал меня в восемь вечера, но пускаться в дальнейшие объяснения я не стала.

Бразерс были очень милым местечком. Мой добрый друг Шахин предупредил всех, что я – его герлфренд, и ко мне подходили только самые смелые. Зато к Женьке, как к девушке, необремененной ненужными подробностями в виде бойфренда, каждый божий день выстраивалась очередь. Шахин тоже занервничал, и стал возмущаться женькиным нестандартным поведением: мол, поломалась, повеселила всех, оч клево, но пора бы уже и вырасти – выбирай уже давай какого-нить бразера, а то смущаешь всех. От меня Шахину было не нужно ровным счетом ничего, лишь бы я говорила ему три раза в день сени чок севийорум и танцевала с ним медленные танцы. Я очень ответственно выполняла эти свои обязанности.

Женьку Бразеры по очереди приглашали в разные места, а диджей – даже на медленный танец. Поставил так однажды медленную песенку, бегом сорвался со своего диджейского места, и к Женьке – мол, я весь ваш, рыцарь печального образа, руку и сердце, будьте моей, дорогая, давайте станцуем менуэт. Жека согласилась. После танцев диджей Волкан (видимо какой-то модный диджей, потому что его звали в разные модные места, типа Дрим Бойз и вообще там такие отрывные пабы) пригласил Жеку прогуляться. Она говорит, мол, канеш пойдемте, только мы, мол, с подругой уже в отель идем. Он – то есть как в отель, совсем, понимаешь, в отель? Она – именно, уж не обессудьте. Ну, он согласился проводить, а потом, когда, наконец, понял, что в отель, причем с концами, решил не утруждаться особенно, и попрощался. Прикольный такой парень оказался. Решил не вписывать себя в «очередь лохов».

Этот термин, помню, в прошлом году изобрел мой добрый друг Замир. Сказал, что мы приезжаем, и к нам выстраивается очередь именно их, и все как один думают, что они единственные. Мы многим так дурили башку, а вот диджей не повелся. Взял и ушел.

Еще мы с Жекой очень любили аквапарк Атлантис. Я вообще его давно люблю – очень там душевно. А Жека открыла его для себя в этом году.

Рядом с аквапарком есть турагентство 5m. Мы частенько ходили мимо, и успели порядком сдружиться с его работниками

Дело было так: Жека шла по набережной, гуляла так сказать, в гордом одиночестве, когда ее подозвали мужчины из 5m и предложили купить экскурсию. Она объяснила им, что нафиг ей не нужны все их экскурсии, тогда один из работников, протягивая с заботливым лицом 20 миллионов, сказал «возьми, сходи хоть поешь». Это Женьку потрясло. Денег она не взяла, но почувствовала, что, судя по всему, порядочно исхудала в этой Турции. Потом другой сотрудник подписал ей на память буклет с экскурсиями, попросил, чтобы она приходила еще. Она по дороге презентовала свой буклет другому сотруднику другого агентства в обмен на новый. И теперь мы часто так делаем: когда протягивают проспект, всегда берем, чтобы в следующем агентстве передать в надежные руки эстафету.

Мы, конечно, вернулись в 5м. Там очень классные ребята: длинноволосый мужчина, который любит слушать Kirac, мальчик из Казахстана, который называется Дэном, высокий красноглазый парень Джек, которого на деле зовут Кайхан, и какой-то чудный шеф Ферди, который очень приветливо машет мне рукой, когда я кричу «Ассаламу алейкум, Ферди».

Еще у Кайхана есть друг Юнус, что в переводе на русский значит дельфин. В общем, решили мы продлить немножко очередь лохов и вообще весело провести время. В первый день все было чудно: мы пошли в интернет кафе, где с Кайханом весело болтали в МСН-е, пока Женька с Юнусом весело болтали на улице. Потом мы пошли куда-то в рабочие районы смотреть бокс по телеку в каком-то ресторане. Кто боролся, не помню. Помню, какой-то русский и америкос. Русский, конечно победил. Пока мы смотрели, Кайхан теребил мои пальцы, пел о любви, ну и я не отставала – пела не хуже его самого. Женька с Юнусом не пели, потому что Женька занималась тем, что время от времени на чистом русском говорила шепотом: «Да убери ты руки, в конце-то концов!!!»

Юнус был хоть и не семи пядей во лбу, но достаточно понятливый, и убирал минут на десять, потом все повторялось. Кайхан вел себя куда приличнее. Он вообще был симпатичный малый, только глаза у него были зверски красные. То ли от травы, то ли от недосыпа. Мы прогулялись с ним под луной, постояли у пальмы, он рассуждал о том, что неплохо бы нам пожениться, я согласилась, потом попросила отвести меня домой. Они с Юнусом проводили нас до отеля. Проходя под окнами апартов Бразерс, пришлось ускорить шаг и идти как по минному полю, искренне надеясь, что все они сейчас спят.

Следующий день был нашим последним. Две недели пролетели так, будто их и не было. Мы провалялись весь день на пляже у Бразерс, курсируя от бара к агентству 5м, а у наивной «очереди» даже не возникло ни малейших подозрений. Только диджей Волкан, проходивший мимо, засек нас сидящими на диване и попивающими чай. Мы хотели вечером прийти в Бразерс и объяснить ему, что все, что ему могло показаться – неправда, но он именно этим вечером почему-то из Бразерс уволился.

Вечер нужно было расписать как-то поумнее. Мы придумывали расписание в течение трех дней, но все равно все получилось по-идиотски (видимо, у нас по-другому не бывает). Около десяти мы пошли в фан-паб, попрощались со всеми, посидели, помолчали, потанцевали, я убежала оттуда в слезах – не смогла их сдержать, в очередной раз прощаясь с Шахином и друзьями с прошлых лет. Около двенадцати мы подошли к агентству. Там нас уже ждали Юнус с Кайханом. Я, утирая слезы, взяла Кайхана под руку, и тут обратила внимание на его внешний вид…

Светлые классические брюки, туфли с острыми носами, светлый вельветовый пиджак, под ним бело-голубая тонкая рубашка с острым воротником и длинной манжетой…

«Дааа…с таким только в филармонию идти, а мы тут по клубам собрались», - задумчиво протянула Жека, подтягивая красные брюки в стиле «Я девочка-гопник», которые волочились по земле. Я тоже оглядела себя с ног до головы, и осталась не очень довольна. Рядом с Кайханом я смотрелась просто недоразумением: майка с надписью HOLLYWOOD, широкие джинсы и тапки-борцовки выгодно оттеняли гламурный наряд моего спутника.

На вопрос, куда мы хотим пойти, Жека сказала по-русски, что туда, куда мы хотим пойти - с ТАКИМИ, как они, не ходят, а туда, куда они хотят пойти – с ТАКИМИ, как мы, не пустят. Но вслух мы сказали, что, мол, ведите куда-нибудь, разберемся на месте.

Они поняли предложение буквально, и повели нас куда-нибудь. Пока мы шли рабочими районами в загадочное «куда-нибудь», нас одолевали разные мысли: не очень ли обидятся ребята, если вдруг мы сейчас спрячемся за пальмой, и убежим? Они просто поворачиваются – а нас нет. Но было бы куда неинтереснее, если они поворачиваются, а мы еще не успели убежать, и они видят нас с таинственными лицами сидящими за пальмой, или, например, наши сверкающие пятки.

В общем, мы решили пока не сбегать, и посмотреть, что будет дальше. Привели нас в магазин. Магазин одежды где-то у черта на рогах. Там сидели три человека с лицами чистых уголовников, как оказалось – какие-то там братья Кайхана. Не хотела бы я иметь таких братьев. Они играли в карты. Предложили нам присоединиться, но мы, во-первых, не знали, что за игра, и как в нее играть, а во-вторых, не хотели последний день убить на карточные игры в обществе турецких зеков.

Подали чай. Мы отказались, и решили сбежать. Мы не знали, как, но спешно поблагодарили Кайхана за чудный вечер, и предприняли слабую попытку сделать пару шагов в сторону дома. Кайхан и Юнус оставили карты, и отправились за нами. По дороге мы поссорились с ними, друг с другом, а они между собой. Было очень весело.

Короче, я еще пообъясняла Кайхану, что «последний вечер, хочу гулять вдвоем с Жекой, а не в обществе всяких нарядно одетых людей, и вообще бла-бла-бла…» Кайхан просто опух от такой ерунды. Тогда я сказала, что мы идем домой. Юнус давно громко матерился на всю улицу, а Кайхан только хлопал ресницами своих красных глаз и не мог понять, что вообще происходит. На самом деле понять, и правда, было сложно, и по-моему это подвластно только девушке из России.

Короче, как мы от них отвязались – жуткое дело, но таки ушли.

Мы еще погуляли по барам, попрощались с кем-то, погрызли с Шахином чипсы на капоте машины, бросили в море свои монетки, и утром улетели. Мы еще вернемся.

<la_perla>

Обсуждение этого рассказа

К странице "Впечатления о Турции"
Форум по обмену опытом поездок в Турции